Приложение № 1

Генеалогическое древо рода Столыпиных. Приведено по «Лермонтовской энциклопедии», дополнено изысканиями КЦ*,

Приложение № 2

Родословная Столыпиных, составленная на основании справки, составленной в 1965 году А. А. Столыпиным, Ежегодника Российского дворянства (С.-Пб, 1900г.) и личных данных А. П. Столыпина (сына).

ПЕРВОЕ  ПОКОЛЕНИЕ

1. Столыпин Андрей (по другим данным Иван) – жил в середине 16-го столетия
2. Трофим Митович (Дмитриевич?), второй, младший – жил в середине 16-го столетия (подпись его стоит в 1566 году в качестве поручителя за князя Охлябина в «Поручной записи бояр и дворян»).

 

ВТОРОЕ ПОКОЛЕНИЕ

3. Григорий Андреевич – жил в конце 16-го столетия, сын боярского Архиепископа Тверского (1591 – 1592). Дворовая тетрадь 50 г. л. 175. Новик в Твери в 1613 г. (новик – прислужник княжий из недорослей, паж).

 

ТРЕТЬЕ ПОКОЛЕНИЕ

4. Афанасий Григорьевич – муромский городской дворянин (упоминается как таковой в 1627, 1631 гг.). ? – 1641. Жена – … Ивановна Мертваго. Кн. Иван Хованский делал подсчет состояний Аф. Гр. Он не был богат и назначено ему выставить на «Государеву службу» только четыре человека. 1 сын.

 

ЧЕТВЕРТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

5. Сильвестр Афанасьевич – муромский городской дворянин (упоминается с 1649 г.), московский городской дворянин (упоминается в 1672 – 1683 гг.). Отличился в войне против Польши, за что пожалован 30-го июня 1673 года поместьями в муромском уезде. Имел земли в Зубовском уезде. 3 сына.

 

ПЯТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

6. Афанасий Сильвестрович – московский городской дворянин, жилец*, умер в 1676 году, без потомства.
7. Семен Сильвестрович – московский городской дворянин (родоначальник старшей ветви). Упоминается в 1689 – 1692 гг. Жена – Татьяна Васильевна….
8. Василий Сильвестрович (? – 1703), стряпчий с 1686 г. (родоначальник младшей ветви). Жена – Екатерина Гавриловна. 2 детей.

*Жильцы – молодые дворяне и боярские дети, несшие в парадных случаях дворцовую охрану. Рынды были жильцами, несшими постоянную службу.

 

ШЕСТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Старшая ветвь

9. Иван Семенович – умер без потомства (по другим данным имел 1 или 2 сыновей).

10. Емельян Семенович (1687 – 1757), поручик, уволен с военной службы с определением в Пензенскую провинцию, товарищем воеводы, капитан в отставке в 1741 г. Жена – Мария Митрофановна Литвинова (дочь Митрофана Ивановича Л.).

Младшая ветвь

11. Александр Васильевич (? – 1732). Жена Феодосия Степановна Чаадаева, во втором браке за Гавриилом Ерофеевичем Чернышевым, 5 детей от 2 браков.

// Нефед Васильевич (? – ?). Землевладелец Городищенского уезда Пензенской губернии, упоминается в 1704 г., бездетный.

 

СЕДЬМОЕ ПОКОЛЕНИЕ

// Яков Иванович (по разным данным имел 1 или 2 дочерей)

// Гавриил Иванович (капитан лейб-гвардии Преображенского полка в 1744 г.). 2 дочери.

12. Дмитрий Емельянович (1736 – ?), секунд майор в 1793 г. Жена – Дарья Алексеевна Веревкина. 1 дочь.

13. Алексей Емельянович (1744 – 1810 гг.), пензенский губернский предводитель дворянства, с 1780 по 1790 гг., отставной поручик. Жена – Мария Афанасьевна Мещеринова (умерла ранее мужа). 11 детей. (Алексей Емельянович был другом графа Алексея Орлова–Чесменского. Вигель в своих воспоминаниях говорит, что все его шесть сыновей были громадного роста).

Младшая ветвь

14. Даниил Александрович (1728 – 1773 гг.), отставной капитан. Жена Екатерина Ивановна. Был убит пугачевцами в Краснослободске Пензенской губернии. 4 детей.

// Гавриил Александрович, вахмистр (? – 1749)

// Василий Александрович, капитан (? – 1747)

// Анна Александровна, замужем за майором Александром Симагиным

 

ВОСЬМОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Старшая ветвь

15. Александр Алексеевич, 1774 – 1845, адъютант фельдмаршала Суворова, затем коллежский асессор. Жена Екатерина Александровна Потулова. 4 дочери.

16. Аркадий Алексеевич, 1778 – 7.V.1825, тайный советник, сенатор. Жена – Вера Николаевна Мордвинова, 15.XII.1797 – 4.I.1834. (Аркадий Алексеевич, который фигурирует в толстовском романе «Война и мир», был другом Сперанского и Рылеева. При Павле I он был известен своей борьбой с генерал-прокурором Беклешовым. Его жена было дочерью адмирала и морского министра (1801–1807) графа Николая Семеновича Мордвинова). 7 детей.

17. Петр Алексеевич, 1.11.1780 – 14.VI.1797 гг.

18. Николай Алексеевич, 1781 – 3.VI.1830, георгиевский кавалер 3-ей степеней, генерал-лейтенант, севастопольский военный губернатор. Участник Отечественной войны 1812 г., русско-турецкой войны 1806 – 1807 гг. Убит в Севастополе при возникшем там «чумном» мятеже. Жена – ?

19. Дмитрий Алексеевич, 1785 – 3.I.1826, служил в лейб-гвардии конной артилерии, генерал-майор. Исключен из списков приказом от 29.01.1926. Купил имение Средниково. 2 детей. Дед П. А. Столыпина. Жена – Екатерина Алексеевна Анненкова (была в первом браке за л.-гв. конной арт. офицером Алексеем Васильевичем Воейковым).

20. Афанасий Алексеевич, 1788 – 14.VIII.1864, капитан артиллерии, участник Бородинского сражения, саратовский губернский предводитель дворянства. Жена – Мария Алексеевна Устинова, 1812–1876. 3 детей.

// Елизавета Алексеевна, 1773 – 1845, бабушка М. Ю. Лермонтова, муж – Михаил Васильевич Арсеньев (1763– 1810). 1 дочь.

// Екатерина Алексеевна, 1775 – 1830, муж – Иоахим Васильевич Хастатов, генерал-майор. 3 детей.

// Александра Алексеевна, 1777 – ? Муж – Евреинов Александр Михайлович, московский вице-губернатор в 1812 г. 2 детей.

// Татьяна Алексеевна, род.1782 – ? Муж – Шан-Гирей.

// Наталья Алексеевна, 1786 – 23.VIII.1851. Муж – Григорий Данилович Столыпин, ее четвероюродный брат. 4 (по другим сведениям 5) детей.

 

// Евдокия (Авдотья) Яковлевна, ? – ?

// Прасковья Гавриловна, ? – ? Муж Яков Гаврилович Аплечеев

// Степанида Гавриловна, ? – ? Муж подпоручик Николай Петрович Юрьев

// Ольга Дмитриевна, 1769 – ?

 

Младшая ветвь

21. Павел Данилович, 1758 – ? Гвардии прапорщик в 1782 г., холост.

22. Григорий Данилович, 11.VIII.1773 – 20.XI.1829, кригcцалмейстер, пензенский губернский предводитель дворянства. Жена – Наталия Алексеевна Столыпина (его четвероюродная сестра).

// Евдокия (Авдотья) Даниловна. 1826 – ? Муж – Иван Иванович Бабичев, надворный советник.

// Феоктиста Даниловна. Муж – Петр Прокудин.

 

ДЕВЯТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Старшая ветвь

// Агафия Александровна, 1809 – 29.11.1874. Муж – Петр Дмитриевич Дохтуров, сын генерала – героя Отечественной Войны 1812 г.

// Варвара Александровна, род. 1.V.1816 – 1870. Муж – Петр Аполлонович Каханов. Гвардии полковник.

// Прасковья Александровна. ? – ? Муж – А. Д. Игнатьев, у них была дочь – графиня Екатерина Толь.

23. Николай Аркадьевич, родился 27.VI.1814 – 1.II.1884. Дипломат, камергер, тайный советник. Был посланником в Карлсруэ, в Вюртемберге, в Нидерландах. Жена – Мария Алексеевна Сверчкова. 1 сын.

24. Алексей Аркадьевич – «Монго», 14.XI.1816 – 10.X.1858. Капитан лейб-гвардии гусарского, затем драгунского полка, участник боев с горцами на Кавказе. Друг Лермонтова М. Ю. Холост.

25. Дмитрий Аркадьевич, 9.VI.1823 – 30.X.1893, офицер конной гвардии. Воевал на Кавказе, герой Крымской войны. Дружил с Лермонтовым. Выйдя в отставку жил за границей, где познакомился с философией Канта. Философ, социолог, экономист. В своих сочинениях выдвинул идею хуторских хозяйств. Холост.
26. Александр Аркадьевич, 31.V.1823 – 12.II.1839.

// Вера Аркадьевна, родилась 10.XI.1821 – 9.VI.1853. Муж – князь Давид Федорович Голицын, офицер Конной Гвардии.

// Мария Аркадьевна, родилась в 1819 – 1889, статс-дама Е. В. Императрицы Марии Федоровны. Муж – Иван Александрович Бек, поэт, камер-юнкер; второй муж – князь Павел Петрович Вяземский, действительный статский советник. Две дочери: графиня Шереметьева и А. Селягина (по другим сведениям 4 детей).

// Екатерина Аркадьевна, 11.IX. 1824 – 29.III.1895. Муж – Николай Аркадьевич Кочубей (1827 – 27 окт. 1886), действительный статский советник. 2 детей.

27. Аркадий Дмитриевич, 25.XII.1821 – 17.XI.1899. Был генералом от артиллерии, атаманом Уральского войска, командующим гренадерским корпусом, генерал-губернатором Восточной Румелии, комендантом кремлевских дворцов. Товарищ Л. Толстого. Тайный советник, шталмействер. Первая жена – Екатерина Адриановна Устинова, сын; вторая жена – княжна Наталия Михайловна Горчакова, 30.V.1827 – ? 4 детей. Родители П. А. Столыпина.

// Елизавета Дмитриевна, VII.1823 – 25.III.1895. незамужняя.

28. Алексей Афанасьевич, 28.XII.1832 – 23.IX.1908, офицер конной гвардии.

// Мария Афанасьевна, 15.I.1832 – 23.IX.1908. Муж – князь Владимир Алексеевич Щербатов, саратовский губернский предводитель дворянства. 1 дочь.

// Наталия Афанасьевна, 1840 1905. Муж – Василий Алексеевич Шереметьев.

 

Младшая ветвь

29. Алексей Григорьевич, 1805 – 21.VIII.1847, полковник л-гв. гусарского полка. Жена – княжна Мария Васильевна Трубецкая (1917 — 1895).

30. Павел Григорьевич, 12.III.1806 – 9.V.1836, офицер конной гвардии.

31. Валериан Григорьевич, 11.VI.1807 – 23.XI.1852, офицер конной гвардии, полковник. Жена – Варвара Алексеевна Бахметьева (сводная сестра графа Николая Алексеевича Протасова – Бахметьева). 10 детей.

32. Михаил Григорьевич, 21.V.1814 – 17.II.1834, гвардии прапорщик.

// Анна Григорьевна, 1815 – 1892. Муж – генерал-адъютант, генерал от артиллерии Алексей Илларионович Философов – наставник великих князей Николая и Михаила Николаевичей.

 

ДЕСЯТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

 

Старшая ветвь

33. Николай Николаевич, 22.XII.1860 – 1919. Камер-юнкер, секретарь посольства в Вене, действительный статский советник. Жена – Елизавета Ивановна Арапова. 4 детей.

34. Дмитрий Аркадьевич, 15.XI.1846 – 1899. Участник русско-турецкой войны, камер-юнкер, статский советник, холост.

35. Михаил Аркадьевич, 23.IX.1859 – 7.IX.1882. Прапорщик Преображенского полка, участник русско-турецкой войны в 1877-1878, холост. 36

36. Петр Аркадьевич, 2.IV.1862 – 5/18.IX.1911. Председатель Совета Министров, министр внутренних дел (1906-1911), стаст-секретарь, гофмейстер. Жена – Ольга Борисовна Нейдгарт. 6 детей.

37. Александр Аркадьевич, 30.XII.1863 – 1925, писатель-публицист, политик. Жена – Ольга Николаевна Мессинг.

// Мария Аркадьевна, 23.IV.1861 – 1923. Муж – Владимир Александрович Офросимов, действительный статский советник, бывший офицер кавалергардского полка. 2 сына.

 

Младшая ветвь

38. Николай Алексеевич «Булька», 8.10.1843 – 4.11.1898, камер-юнкер, герцог Монтельфи. Холост.

39. Афанасий Валерианович, поручик Преображенского полка с 1867 г., статский советник, камер-юнкер, уездный предводитель дворянства. Жена — 1 дочь.

40. Григорий Валерианович, 16.I.1838 – после 1899, офицер 1-го стрелкового Е. В. батальона, камер-юнкер, коллежский советник.

41. Павел Валерианович, 25.VI.1843 – 19.IX.1899. Камер-юнкер. Жена – баронесса Елизавета Карловна Пиллар фон Пильхау. 1 дочь.

42. Михаил Валерианович, 30.XII.1846 – 11.IV.189. Мичман в отставке, титулярный советник, холост.

// Наталия Валериановна, 15.VIII.1835 – 15.IV.1891. Муж – Греков, отставной гвардии корнет.

// София Валериановна, 14.I.1839 – 6.XII.1891. Муж – Залеский.

// Ольга Валериановна, 1.XI.1841 – 1926. Муж – св. князь Николай Петрович Лопухин – Демидов, свиты Е.В. ген.-лейтенант. 6 детей.

// Мария Валериановна, 8.V.1844 – X.1899. Муж – Николай Семенович Каханов, ген.-лейтенант. бывш. начальник кавказского почтового округа. 1 дочь.

// Мелетина (Матильда) Валериановна, род. 20.IX.1845 – 17.I.1909. Настоятельница Александровского института. Муж – Михаил Михайлович Веселкин, тайный советник, херсонский губернатор. 4 детей.

// Анна Валериановна, 10.VII.1851 – ? Муж – граф Браницкий.

 

Примечание к десятому поколению:

// В старшей ветви у Марии Офросимовой были два сына: Михаил и Александр, скончавшиеся оба холостыми.

// В младшей ветви у св. княгини Ольги Валериановны Лопухиной-Демидовой был сын Александр и две дочери: Елизавета, незамужняя, и Вера, в замужестве Булацель, погибшая в 1919 г. в СССР.

// У Марии Валериановны Кахановой была дочь София Николаевна, в замужестве княгиня Барятинская. Ее муж, князь Виктор Викторович Барятинский, бывший офицер нижегородского полка, был затем адъютантом командующего киевским военным округом генерала Драгомирова.

// У Матильды Валериановны Веселкиной был сын, адмирал Михаил Михайлович и дочери: Ольга Михайловна, незамужняя, Мария Михайловна Эрдели и Милетина Михайловна Подолинская (муж адмирал, флигель-адъютант, убит большевиками в Петербурге в 1918 г.). Все эти отпрыски, следовательно, принадлежат по женским линиям к одиннадцатому поколению.

 

ОДИННАДЦАТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

 

Старшая ветвь

43. Иван Николаевич, 9.XI.1895 – ? Паж выпуска 1.II.1917 (последний царский выпуск), офицер лейб-гвардии 4-го стрелкового императорской фамилии батальона. Последний член рода Столыпиных в СССР. Жена Орловская А. Г.

44. Николай Николаевич, 21.X.1893 – 16.VII.1901.

// Александра Николаевна, 5.12.1897 – ? 1 сын.

// Наталия Николаевна, 9.III.1900 – ? 1 сын.

45. Аркадий Петрович, 2.VIII.1903 – 11.XII.1990, писатель-журналист. Жена – Мария Георгиевна Жорж-Луи (дочь бывшего французского посла в С-Пб. и супруги урожд. графини Морехон). 3 детей.

// Мария Петровна, 7.X.1885 – 22.VI.1985, фрейлина гос. императрицы, муж – Борис Иванович Бок, кап. 1-го ранга имп. флота (1879–1955), уездный шавельский предв. дворянства, бывший морской атташе в Берлине. 1 приемная дочь.

// Наталия Петровна, 20.III.1891 – 6.XI.1949, фрейлина гос. императрицы, муж – князь Юрий Николаевич Волконский, офицер имп. флота.

// Елена Петровна, 15.XII.1892 – 5.X.1985, фрейлина гос. императрицы. Муж – князь Владимир Алексеевич Щербатов; 2-ой – князь Вадим Григорьевич Волконский. 3 дочери.

// Ольга Петровна, 19.VIII.1895 – 1920, незамужняя. Убита в январе 1920 г. солдатами красного богунского полка в Немирове, Подольской губернии.

// Александра Петровна, 31.X.1897 – 30.IX.1987. Муж – граф Лев Гепхардович Кейзерлинг.

46. Аркадий Александрович, 24.IX.1894 – 8.VIII.1990. Офицер нижегородского полка, паж выпуска 1 июня 1915 г. офицер белой армии ген. Деникина и Врангеля.

// Наталья Афанасьевна, 1872 – 1915? Муж – князь, офицер Кочубей Василий Сергеевич.

 

Младшая ветвь

47. Алексей Афанасьевич, – 23.IX.1908. Холостой.

// Наталия Афанасьевна, род. 1872 – умерла 1915. Муж – князь Василий Сергеевич Кочубей, б. офицер кавалергардского полка.

// Мария Павловна, 18.VI.1872 – 1953. Герцогиня де Монтелфи. Муж – граф Франсуа де Сонис. 2-ой – г-н Труариоль.

 

Примечание к одиннадцатому поколению

// У Елены Петровны, от первого брака с князем В. Щербатовым, были две дочери: Ольга – незамужняя и Мария, в замужестве графиня Серего-Алигиери. От второго брака с князем В. Волконским у Елены Петровны была дочь – Елена Вадимовна Чигоньяни.

// У Марии Павловны, от брака с графом де Сонис, был сын Дмитрий и три дочери: Нина, в первом браке Стоическо, а во втором графиня де Лидкерн, Ольга в замужестве графиня де Руже, Лилиана – в замужестве г-жа де Мисоф.

Все эти отпрыски принадлежат, следовательно, по женским линиям, к двенадцатому поколению.

 

ДВЕНАДЦАТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

 

Единственная старшая (мужская) ветвь рода

48. Петр Аркадьевич, род. 8.VIII.1931 – 16.XII.1967, художник.
49. Дмитрий Аркадьевич, 10.VI.1934. Журналист. Секретарь Парижского ПЕН-клуба. Жена – Анна Ивановна де Невиль. 3 детей.

// Мария Аркадьевна (Мария-Паз), 6.VI.1947 – 22.X.1999.

 

Женская ветвь рода

// Щербатова Ольга Владимировна, 5.V.1915 – 10.VI.1948. Княжна.

// Щербатова Мария Владимировна, 14.I.1916 – 10.VI.1948. Княжна. 5 детей.

// Волконская Елена Вадимовна, 15.XI. 1924. Княжна. 2 детей.

// Бок Екатерина (Рина) Борисовна, 22.VII.1919 – 3.VIII.1993. 2 сына.

 

 

ТРИНАДЦАТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

 

Единственная старшая мужская ветвь

50. Аркадий Дмитриевич, 15.III.1962. Жена – Цецилия Ипанема де Морейра. 4

детей.

// София Дмитриевна, 5.II.1966

51. Александр Дмитриевич, 22.I.1969

 

ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ПОКОЛЕНИЕ

52. Николай Аркадьевич, 25.VI.1992

// Мария Аркадьевна, 28.XI.1990

// Елизавета Аркадьевна, 11.X.1994

// Констанция Аркадьевна, 28.I.1997

 

Примечание к четырнадцатому поколению

По сведениям Дмитрия Аркадьевича Столыпина (внука) других потомков, относящихся к родовой ветви П. А. Столыпина нет.

 

***

Приложение № 3

Д. Столыпин.

«К вопросу о крестьянском хозяйстве».

Положение 19-го февраля 1861 г. об освобождении крестьян.

Обществам крестьян согласно Положению 19-го февраля предоставлено право перехода от общинного к подворному владению, переход же от подворного к общинному им не дозволен.

При введении Положения некоторые крестьянские общества (Симбирской и других губ.), в виду освобождения от круговой поруки, составили приговоры о переходе к подворному владению. Но этим обществам было объявлено, что при подворном владении круговая порука не отменяется, и, в виду происшедшего недоразумения, им дозволено было уничтожить свои приговоры.

По поводу таких случаев князь Черкасский, один из главных деятелей по составлению Положения, напечатал статью, в которой он утверждал, что при подворном владении круговая порука Положением не установлена.

Князь Черкасский должен был знать смысл параграфов Положения 19-го февраля. Но некоторые полагали, что отмена круговой поруки при переходе к подворному владению может повести к убыткам по выкупной операции, в губерниях, в которых цены на землю были объявлены выше существовавших в то время; другие опасались, что при продаже земельных участков, явится в России пролетариат. В этом смысле были истолкованы параграфы Положения об освобождении крестьян.

Как бы то ни было, освобождение приняло ход, несогласный, с предположениями редакционной комиссии.

II.

Сами члены редакционной комиссии были первоначально большими сторонниками общины, а потому постановления параграфов ведущих население к подворному владению, привело многих в недоумение.

Изменение во мнениях редакционной комиссии произошло от самого хода дела и большего изучения предмета. В газете LeNord помещались подробные сведения о ходе работ комиссии. В номере от 27 ноября 1859 года сказано, что редакционная комиссия рассматривает проект представленный экономическою секцией, согласно которому население при освобождении должно быть обращено в обязанных крестьян. Но вечно обязанные отношения крестьян не согласовались с Высочайше установленною программою. Комиссия это конечно сознала; предоставления такого решения государственному совету оказалось невозможным. В это время, сначала в Тверском комитете, а потом большинством во всех губернских комитетах, стали настаивать на выкупе.

После долгих колебаний редакционная комиссия приняла выкуп. Затем, вследствие ознакомления с подворным владением в западных губерниях (причем для помещичьих крестьян в Малороссии было допущено подворное владение); главное по предложению члена редакционной комиссии агронома Э. Е. фон Лоде, редакционная комиссия постановила параграфы о личном выкупе и переходе к подворному владению. Предполагаемое учреждение обязанных крестьян было удержано, но с пояснением временно обязанных.

III.

Высказываемые вначале опасения от вреда могущего произойти с отменою круговой поруки при подворном владении, потеряли в настоящее время свое первоначальное значение. Цена на землю с того времени везде возвысилась; тридцатилетний взнос выкупных платежей также повел к понижению первоначально поставленных цен на землю, а потому убытков для выкупной операции произойти не может. С другой стороны статистическими данными доказано существование большого количества крестьян бесхозяйных, а также продавших свои дома. По этим сведениям видно, что пролетариат существует также при общине.

Самый яркий пример неудобств общины представляется при покупке крестьянами земли посредством крестьянского банка. Как известно, более, чем на пять миллионов рублей, крестьянские общества отказались от купленной ими земли; причем купившие потеряли все свои затраты. Если остальные крестьянские общества, купившие землю, уцелели, то единственно потому, что общины эти превратились в товарищества; а именно: все слабые удалились из общин, а более сильные хозяйства взяли оставленные участки за себя. Одним словом круговая порука оказалась пагубною, и уцелели исключительно общества, отказавшиеся от равного надела всех землею.

IV.

Общинный строй оказывается в действительности несостоятельным. Указывая выше, что общинные порядки, или вернее беспорядки, поддерживались большинством в литературе, я должен оговориться, что некоторые из более известных и популярных писателей высказались против оных. Так Салтыков (Щедрин) в своих Пестрых письмах упрекает западников за увлечение круговою порукою. Круговая порука это так сказать материализованный отвлеченный принцип абсолютного братства. Другие держались отвлеченного абсолютного принципа равенства; причем все бесхозяйные крестьяне должны получать равное количество земли с хозяйственными. Можно спросить, чем бесхозяйные крестьяне будут пахать землю? разве на себе, как это предлагали в одной газете. Все это метафизика, т. е. утопии, на одном мышлении построенные, и никакого тут нет изучения предмета.

Указывали справедливо, что при подворном владении или личном пользовании землею земледельческая культура выше. Сторонники общины старались доказать, что улучшения в земледелии могут происходить и при общинном пользовании или владении землею; но какой прием был ими принят при изучении предмета? приводя факты, подтверждающие их мнение, они оставляли в стороне факты противоположные. Г. Дюшен в брошюре: «Экономическая политика Московского земства», читанной в Бронницкой экономической комиссии, рассматривая доклад экономического совета при Московском губернском земстве за 1890 год, а также одобренный советом доклад губернского агронома Г-на Бажаева, пишет, что автор доклада нашел 10 случаев травосеяния на общинных землях, количество же видов травосеяния на купленных и арендуемых крестьянами землях столь велико, что он затруднился даже его определить, не менее того, автор находит, что только травосеяние на общинных землях заслуживает внимание, как более интересное. Из этого видно, что сами сторонники общины указывают на превосходство личного пользования и владения землей, по отношению к улучшению земледелия. Что ведет к возвышению общего благосостояния народа.

V.

Земству предлежит рассмотрение о предполагаемых преимуществах происходящих для населения при подворном и общинном владении землей.

Замечу только что редакционным комиссиям вообще было присуще заключительное стремление о переходе крестьян к подворному владению, о чем свидетельствуют труды редакционной комиссии учрежденной для составления Положения и устройства быта бывших государственных крестьян. Согласно статьям этого Положения дозволено бывшим государственным крестьянам при переходе к подворному владению продажа и купля своих участков (без предварительного их выкупа) с переводом долга по выкупной операции, право, которым многие из крестьянских обществ воспользовались на юге России, при чем в отзыве, полученном Московской комиссией о хуторах, сказано, что число обществ пожелавших перейти к подворному владению еще бы увеличилось, если не требование 2/3 голосов для постановления приговора.

При изменившихся в настоящее время экономических условиях, а именно возвышения цен на землю и уменьшения первоначально назначенной цены тридцатилетним взносом платежей, представляется вопрос: насколько это право при переходе к подворному владению, могло бы быть распространено на бывших помещичьих крестьян.

Конечно ежегодные взносы выкупных платежей могли бы только утвердиться, и исчезли бы нескончаемые недоимки. Крестьянское хозяйство чрез то должно подняться и выйти из жалкого теперешнего его состояния.

Земству подлежит в настоящее время, изъяв вопрос из литературных преувеличенных понятий: братства (круговой поруки) и равенства (равного наделения всех землей по числу душ), приступить к изучению предмета на основании имеющихся у земства фактических данных.

Заключение. Желательно решение вопроса: возможно ли при современных условиях, отменение круговой поруки у крестьянских обществ, при переходе их к подворному владению.

Такая мера казалось должна служить к поднятию крестьянских хозяйств и их земледелия».

***

Приложение № 4

Документы о землевладении рода Столыпиных (РГИА; Фонд 1662; оп. 1)

д. 5. Межевая книга генерального межевания Вольского уезда Саратовской губернии д. Козловки, принадлежащей Алексею Емельяновичу Столыпину – 1828;

д. 7. Акт размежевания земель между селами Дмитровское, Столыпино, Алферьево, Юрьевка и другими Вольского уезда Саратовской губернии – 4.08.1850;

д. 9. Приговор крестьян деревни «Большие озерки» о проверке межи с владениями «Столыпино» – 22.09.1862; Акт Юрьевского волостного старшины о проверке межи – 29.08.1880 г.;

д. 10. Бумаги по обмену земель между крестьянами деревень Козловки и Дмитрием Аркадьевичем Столыпиным и по внесению выкупных платежей крестьянами деревни Козловки – 18. 11.1883 г.; Выкупная сделка по имению Козловка генерала от артиллерии Аркадия Дмитриевича Столыпина – 18.11.1883 г.;

д. 11. План имения «Стуки», принадлежащего Столыпину П. А.;

д. 14, 15, 17. Месячные отчеты по имению О. Б. Столыпиной – с. Чулпановка;

д. 18. Месячные отчеты по имению П. А. Столыпина – Колноберже;

д. 19. Договор на сдачу в аренду Е. Рузанову имения при д. Козловке Вольского уезда Саратовской губернии с приложением списка имущества и расписки Рузанова с обязательством выплатить стоимость живого инвентаря – 1895;

д. 20. Копия доверительного письма Д. А. Столыпина сыну А. А. Столыпину на управление имуществом в Саратовской губернии – 27.11.1899.

д. 24. Запродажная запись о продаже Столыпиным П. А. 692 десятин земли при с. Зубриловке и 340 десятин при д. Козловке крестьянам И. Акулинину и Е. Рузанову – 1901;

д. 26. Запродажная запись на продажу П. А. Столыпиным крестьянам Ивану Акулинину и Егору Рузанову земель в имении Козловке 692 десятин и поселке Зубриловке 340 десятин и счет нотариуса по данной сделке – 1901;

д. 30. Копия запродажной записи о продаже уполномоченным Столыпина О. Г. Штраухманом Фирмаковскому и Сокольницкому имения «Столыпинская» – 1902;

д. 31. Письмо управляющего имениями О. Г. Штраухмана к Столыпину П. А. с отчетами о работах в имениях и доходах и расходах и пр. – 1905 – 1905;

д. 43. Планы усадьбы, сада, полей. Чертежи забора и пр. по имениям Столыпиных «Колноберже», «Ольгино», «Петровское» и т.д.

***

Приложение № 5

Факсимильное письмо П. А. Столыпина жене Ольге Борисовне – 26 апреля 1906 года (из Петербурга)

Факсимильное письмо П. А. Столыпина жене Ольге Борисовне – 28 августа 1911 г. (из Киева).

***

Приложение № 6

О пересмотре постановлений, ограничивающих права евреевⁱ

Совет Министров почитает долгом откровенно высказать, что обнародование рассмотренного законопроекта, следует ожидать, вызовет неодобрение и, может быть, даже резкую отповедь со стороны некоторых общественных кругов. Если даже такие, благодетельные для населения меры, проведенные в порядке 87 статьи основных законов, как понижение платежей по ссудам Крестьянского Банка, уравнение в правах лиц крестьянского сословия с прочими состояниями, облегчение выхода из общины, дарование новых прав старообрядцам и сектантам, не исключая и мероприятий по расширению крестьянского землевладения, встретили недоброжелательное к ним отношение со стороны крайних партий противоправительственного направления, то в данном деле возможно ожидать проявлений неудовольствия со стороны самых различных общественных слоев и отдельных лиц, объединяемых общим чувством непримиримой вражды к еврейству. Однако, по глубокому убеждению Совета Министров, это обстоятельство не должно отклонить правительство от пути, начертанного, с одобрения Вашего Императорского Величества, в правительственном сообщении 24 Августа сего года. Как бы ни были велики трудности проведения в жизнь программы означенного сообщения, все же программа эта должна быть исполнена. В противном случае правительство может навлечь на себя нарекания, что оно не осуществило обещанных им преобразований, и тем самым заслуженно поколеблется к нему доверие благомыслящей части общества. В частности же, настоящий проект разработан в строгом соответствии с теми пределами пересмотра еврейского вопроса, кои намечены в упомянутом правительственном сообщении. В нем не имеется в виду разрешения еврейского вопроса в полном объеме, ибо такая коренная мера не могла бы быть предпринята иначе, как в общем законодательном порядке, по выслушании голоса народной совести, в лице избранных населением представителей. Цель предлежащего законопроекта более скромная: устранить из еврейского законодательства лишь такие излишние и неоправдываемые условиями настоящего времени стеснения, установление коих в свое время было вызвано потребностями преходящего значения. Тем не менее возможно надеяться, что ограниченный и такими пределами этот закон внесет известное умиротворение в еврейскую среду и лучшая часть еврейства, трудолюбивая и домовитая по природе, исстрадавшаяся в революционной смуте последних лет, с радостью и с благодарностью к Вашему Величеству встретит заботы правительства к облегчению ей условий спокойного существования и мирного труда.

Приходя, по всем приведенным основаниям, к заключению о необходимости немедленного утверждения настоящего законопроекта в порядке статьи 87 свода основных государственных законов, изд. 1906г., Совет Министров не считает себя, однако, вправе умолчать перед Вашим Императорским Величеством о том, что, ввиду крайней сложности этого вопроса, первостепенной важности затрагиваемых им интересов и отношений и, наконец, краткости остающегося до нового созыва Государственной Думы времени, — допустимы и некоторые. Советом не разделяемые, сомнения в том смысле, не благоразумнее ли было бы разрешение настоящего дела отложить до возобновления действия законодательных учреждений и внести его на уважение Государственной думы.

Руководствуясь всеми изложенными в сем журнале суждениями, Совет Министров полагает:

А. На основании статьи 87 свода основных государственных законов (свод. зак., т. 1,ч. 1, изд. 1906 г.) впредь до общего пересмотра законодательства о евреях, постановить:

1. В отмену узаконений, ограничивающих право жительства евреев в сельских местностях и в некоторых городах в черте общей еврейской оседлости (свод. зак., т. IX, изд. 1899 г., ст. 779, прим. 1 и 2; т. XIV, уст. пасп., изд. 1903 г., ст. 71, прил. к ст. 68: ст. 1 и прим. 1, 2 и 4; 5, 6 и прим., 18, 19, 20, п. 4; Выс. утв. 7 Июня 1904 г. мнен. Гос. Сов., собр. узак., ст. 1173, отд. 1; Имен. Выс. ук. 11 Августа 1904 г., собр. узак., ст. 1377: ст. 1 и прим.; Выс. утв. 16 Июня 1905 г. мнен. Гос. Сов., собр. узак., ст. 1141):

Все евреи русские подданные пользуются правом постоянного жительства и свободного передвижения как в городских поселениях, так и в сельских местностях: а) губерний Бессарабской, Виленской, Витебской, Волынской, Гродненской, Екатеринославской, Киевской, Ковенской, Минской, Могилевской, Подольской, Полтавской, Таврической, Херсонской и Черниговской и б) губерний Царства Польского.

II. В отмену некоторых особых ограничений относительно постоянного жительства и временного пребывания евреев вне черты общей еврейской оседлости [свод. зак., т. XIV, уст. пасп., изд. 1903 г., прил. к ст. 68: ст. 7 (без прим.), 10, 11, 12, прим. 13, прим. 2, 15, прим. 2, 17, прим. 1 и 2, 21-23; Имен. Выс. ук. 11 Августа 1904 г., собр. узак., ст. 1377: ст. 11] и в изменение других подлежащих узаконений:

1. Все евреи русские подданные, имеющие право постоянного жительства или временного пребывания вне черты общей еврейской оседлости, а также проживающие в тех местностях вне ее, кои признаны для них или для их предков постоянною оседлостью или в коих они оставлены на жительстве, пользуются теми же правами постоянного жительства или временного пребывания на всем пространстве Империи, за изъятиями, указанными ниже в отделе VI, как в городских поселениях, так и в сельских местностях.

2. Евреям механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам, указанным в статье 17 приложения к статье 68 устава о паспортах (свод. зак., т. XIV, изд. 1903 г.), пробывшим, без прекращения своего ремесла, в течение десяти лет вне черты оседлости (отд. 1, п. а), предоставляется право постоянного жительства на всем пространстве Империи, хотя бы они по истечении сего срока прекратили занятие своими ремеслами.

3. Жены, дети и прочие прямые нисходящие, а также несовершеннолетние братья и сестры евреев, поименованных в статьях 1 и 2 сего отдела, проживающие совместно с главою семьи, пользуются, в отношении повсеместного жительства и свободы передвижения, теми же правами, которые предоставлены главе семьи. Права сии принадлежат жене пожизненно, равно как и вдове, до вступления ее в новое супружество, а нисходящим мужского пола до совершеннолетия или до окончания курса в высшем учебном заведении (но не долее 25-летнего возраста) и нисходящим женского пола до замужества.

III. В отмену ограничительных постановлений о производстве евреями крепких напитков и о торговле ими, а также о горной промышленности и особенных правил о торговых и промышленных правах евреев (свод. зак., т. V, изд. 1901 г., уст, акциз, сбор., ст. 118, прим. (ч. 2), 124, прим., 612 и прим. 1-3, 640 и прим. 1-3; т. VI, изд. 1904 г., уст., тамож., ст. 312; т. VII, уст, горн., изд. 1893 г., ст. 344, п. 4; т. IX, изд. 1899 г., прил. к ст. 791, прим. 1, т. XV, улож. наказ., изд. 1885 г., ст. 1171], а равно в изменение других подлежащих узаконений:

Евреи русские подданные в тех местностях, где они имеют право постоянного жительства или временного пребывания, пользуются, на одинаковых со всеми прочими русскими подданными основаниях, правами по производству торговли и промыслов.

IV. В отмену ограничительных постановлений об аренде недвижимых имуществ и заведывании ими в качестве поверенных и управляющих (свод. зак., т. IX, изд. 1899 г., ст. 784 (ч. 4) и прим. 1 и 2) и в изменение и замену других подлежащих узаконений:

Евреи русские подданные в тех местностях Империи, где они имеют право постоянного жительства, пользуются правом приобретения в городских поселениях недвижимых имуществ, по совершении от имени евреев или в их пользу всякого рода крепостных актов, служащих к укреплению за ними прав собственности, владения и пользования недвижимыми имуществами, вне городских поселений расположенными, а также предоставляющих им возможность выдавать под обеспечение сих имуществ денежные ссуды, не допускается. Воспрещение сие не касается перечисленных в Высочайше утвержденных 10 Мая и 9 Декабря 1903 года и 11 Ноября 1905 года положениях Комитета Министров (III п. с. з., №№ 22933 и 23664; собр. узак. 1906 г., ст. 22) поселков в черте оседлости, в коих, в пределах их селитебной площади, евреям предоставляются те же, как в городах и местечках, права по приобретению недвижимых имуществ, а также владению и пользованию оными.

V. Действие отделов II и III распространяется также на евреев уроженцев губерний Царства Польского; в отношении же приобретения ими недвижимостей в крае, а также владения, пользования и управления оными остается в силе действующий закон. (Имен. Выс. ук. 24мая (5 июня) 1862 г., дневн. зак., т. 60, № 180, ст. 1, ст. 1 и 3; Выс. утв. 11 Июня 1891 г. мнен. Гос. Сов., III п. с. з., № 7819, ст. 5.)

VI. Действие отдела II не распространяется на области Войска Донского, Кубанскую и Терскую; в отношении водворения, постоянного жительства и временного пребывания евреев в названных областях сохраняют силу действующие узаконения (свод. зак., т. XIV, уст. пасп., изд. 1903 г., прил. к ст. 68: ст. 8 и 9).

VII. Ограничения по предметам отделов III и IV, установленные в законе (свод. зак., т. II, изд. 1892 г., пол. туркест., ст. 262 и прим. 3, по пред. 1895 г.; пол. стенн., ст. 136; т. VII, уст, горн., изд. 1893 г., ст. 267 п. 7; т. Х ч. 1, зак. гражд., изд. 1900 г., ст. 2139, прим. 4; т. XIV, уст, пред. Преет., изд. 1890 г., ст. 100) вообще для лиц нехристианских исповеданий, сохраняют свою силу и по отношению к евреям.

VIII. Действие статьи 395 и примечания к ней устава о воинской повинности (свод. зак., т. IV, изд. 1897 г.) и второй части статьи 530 уложения о наказаниях уголовных и исправительных (свод. зак., т. XV, изд. 1885 г.), относительно денежной ответственности семейства, уклонившегося от воинской повинности еврея и общества, в котором он укрывался, и относительно особого вознаграждения за поимку беглеца, — отменяется.

IX. Действие статьи 43 устава о предупреждении и пресечении преступлений (свод. зак., XIV, изд. 1890 г.), об означении в документах крестившихся евреев прежней их принадлежности к иудейской вере, и статьи 264 и примечания 3 к статье 376 устава о ссыльных (свод. зак., т. XIV, изд. 1890 г.), о некоторых ограничениях в праве следования членов еврейских семейств за ссылаемыми в Сибирь главами их и в праве водворения сосланных евреев в приграничном пространстве, — отменяется.

X. Постановления уставов акционерных компаний и товариществ на паях, коими воспрещается или ограничивается участие в управлении их делами и имуществами лиц иудейского вероисповедания, если эти постановления обусловливались действовавшими до издания настоящего положения ограничительными правилами в отношении прав евреев на жительство или производство торговли и промыслов, по ходатайствам сих компаний и товариществ, исключаются властью подлежащих Министерств.

XI. Настоящее положение применяется к делам по нарушению указанных в нем законов, возникшим до его обнародования, на следующих основаниях:

1) по делам, по коим еще не состоялось решений, таковые постановляются на основании правил настоящего положения;

2) решения, не приведенные в исполнение по день обнародования настоящего положения, возвращаются в установленном порядке подлежащей власти для применения оного, и

3) все недоимки по штрафам, наложенным по статье 395 устава о воинской повинности и по второй части статьи 530 уложения о наказаниях уголовных и исправительных, — слагаются.

XII. Военному Министру, по соглашению с заинтересованными ведомствами, предоставляется войти в обсуждение вопроса об отмене постановлений, воспрещающих евреям, пользующимся правом жительства вне черты общей их оседлости, водворяться в казачьих областях Войска Донского, Кубанской и Терской, и предположения свои по означенному предмету внести установленным порядком на законодательное рассмотрение.

Б. Сомнение в том, следует ли издавать настоящий законопроект в чрезвычайном порядке по статье 87 свода основных государственных законов, изд. 1906 г., или же отложить его до возобновления действия законодательных учреждений и внести на уважение Государственной Думы, — предоставить разрешению Вашего Величества^*.

Таковые свои заключения Совет Министров всеподданнейше повергает на Высочайшее Вашего Императорского Величества благоусмотрение.

***

Приложение № 7

Н. Ю. Пушкарский. «Кто стоял за спиной убийцы Столыпина».

Киев, 2-го сентября 1911 г. (старого стиля).

«Вчера, во время торжественного спектакля в городском театре, в присутствии Государя Императора, было совершено покушение на жизнь Председателя Совета Министров П. А. Столыпина. П. А. Столыпин ранен произведенными в него двумя выстрелами из револьвера. Покушавшийся задержан. Он назвал себя помощником присяжного поверенного Дмитрием Богровым». (Из газеты за 1911 г.).

Пятьдесят лет прошло со дня, когда в Киевском оперном театре, во время антракта, к стоявшему у оркестра Столыпину почти вплотную подошел Богров, сын местного богача-еврея, и дважды выстрелил в министра. Столыпин, падая, перекрестил ложу Го­сударя…

Чего добивались враги России? Теперь мы все знаем, что нужно было им. Пули Богрова были направлены в сердце России. Им нужна была власть над Россией. И враги ее добились, переступив не только через труп Столыпина, но и всей семьи русского царя, а затем через миллионы трупов народа, пребывая на шее России и до сего дня.

«Киев, 12 сентября 1911. (ст. стиля): «Вчера приведен в исполнение смертный приговор над убийцей П. А. Столыпина Богровым (из газет за 1911 г.)».

Прошло пятьдесят лет после казни Дм. Богрова, но тайна, унесенная им в могилу, до настоящего времени остается неразгаданной и не перестает интересовать общество. Так, в газете «Новое Русское Слово» от 2 июля с. г. помещено объявление о подписке на новую книгу Т. Я. Аронсона «Россия накануне революции», где в оглавлении указан первым вопрос: «Загадка убийства Столыпина». В осведомленности и эрудиции автора сомневаться не приходится: писания его широко известны эмиграции. Будем надеяться, что в своей книге г. Аронсон не только поставит вопрос о «загадке» убийства, но и ответит на него, не повторяя механически того, что писалось в трех номерах «Н. Р. С.» от 30 октября, 5 и 12 ноября 1956 года, под тем же названием.

Простое повторение уже написанного не даст ответа на загадку, т. к. в своих газетных статьях, пять лет тому назад, г. Аронсон доказывал, что Богровым руководила потребность в реабилитации, в искуплении. «Он служил несколько лет в охранке, он выдавал анархистов и максималистов, с которыми был связан. Но наступил момент, когда он решил искупить свое позорное прошлое, и убил Столыпина».

На эти статьи г. Аронсона откликнулся т. Лукин в газете «Наша Страна», от 21 марта 1957 года за № 374, где автор утверждает, что Богров убивал Столыпина, как член партии социалистов-революционеров, к которой принадлежал когда-то и г. Аронсон, и что последний, мол, защищает свою партию от обвинений в убийстве великого государственного человека.

Мне кажется, что постановка вопроса в таком разрезе не способствует выяснению истины.

Можно ненавидеть социалистов-революционеров, можно относиться весьма отрицательно к тем политическим убийствам, которые они совершали, но нельзя отрицать, что эсэры были политической партией с уставом и программой, действовали согласно последним и, если и допускали конспирацию до террористического акта, то после совершения его всегда объявляли о своей причастности.

С точки зрения любых социалистов, убийством Столыпина был устранен с политической арены влиятельный и талантливый министр царского правительства, являвшийся, по их мнению, оплотом господствовавшей тогда реакции. Заявление о причастности (хотя бы идейной!) к этому убийству было бы для партии с.-р., конечно, лестным. Однако, заграничный орган Центрального Комитета партии с.-р., «Знамя Труда», в 38-м номере в том же 1911 году опубликовал заявление, что ни ЦК партии эсэров, ни местные организации никакого участия в убийстве Столыпина не принимали.

Мало того, в книге с.-р. Егора Лазарева, изданной в 1926 г. в г. Праге, имеются интересные данные, касающиеся знакомства и переговоров Дм. Богрова с Е. Лазаревым в 1910 г. в С.-Петербурге. Богров приехал к эсэру Лазареву просить «не материальной или технической помощи партии, а идейной и моральной. Я хочу обеспечить за собой уверенность, что после моей смерти останутся люди и целая партия, которые правильно истолкуют мое поведение, объяснив его общественными, а не личными мотивами».

Лазарев подробно повествует, как Богров рассказывал ему о своем плане убить Столыпина, как он трижды посещал его и вел длинные беседы и как все три раза получал отказ.

Предполагать, конечно, все можно, но необходимо в своих предположениях исходить из каких-либо фактов, а факты говорят о том, что за 50 лет, прошедших со дня убийства, никто и ничего не опубликовал, доказывающего причастность к последнему эсэров.

Но тогда, значит, Богров действовал только от себя, был террористом-одиночкой, как писал А. Мушин в Париже в 1914 году? Или Богров был индивидуалист-провокатор, после разоблачения, вместо самоубийства, кончивший убийством Столыпина, как писал советский автор Струмилло в 1924 г. в Ленинграде?

Я полагаю, что ни то, ни другое. Без помощи других лиц и организаций такое убийство совершить одному человеку было просто не под силу. А кроме того Г. Сандомирский, товарищ Д. Богрова по анархической работе, писал в 1926 году в Москве: «…прежде всего, к моменту совершения Богровым террористического акта, поскольку мне известно, над ним никаких партийных обвинений не тяготело. Никем он, как провокатор, разоблачен не был».

Лазарев же, в своей выше указанной книге на стр. 51 приводит слова Богрова:

«Я – еврей, и позвольте вам напомнить, что мы и до сих пор живем под господством черносотенных вождей. Евреи никогда не забудут Крушеванов, Дубровиных, Пуришкевичей и тому подобных злодеев. А Герценштейн? А где Иоллос? Где сотни, и тысячи растерзанных евреев, мужчин, женщин и детей, с распоротыми животами, с отрезанными носами и ушами? Если в массах и выступают иногда активно против таких злодеяний, то расплачиваться в таких случаях приходится «стрелочникам», главные же виновники остаются безнаказанными. Указывать массам действительных виновников лежит на обязанности социалистических партий и на интеллигенции вообще. Вы знаете, что властным руководителем идущей теперь реакции является Столыпин. Я прихожу к вам и говорю, что я решил устранить его, а вы мне советуете, вместо этого, заняться культурной адвокатской деятельностью…»

Кто такой был Богров? Сын богатого киевского присяжного поверенного, домовладельца, от роду 24-х лет, человек с высшим юридическим образованием. Он часто бывал заграницей и учился не только в России, но и в Мюнхене (Германия). О своих политических убеждениях сам Богров, со слов Лазарева, рассказывал так:

«С гимназической скамьи, я прошел всю гамму прогрессивных воззрений, от либерализма до анархизма включительно. Я предавался их изучению с большим энтузиазмом. Дальше анархизма идти было некуда. Я им также увлекался. Пройдя всю идейную гамму, я, наконец, пришел к заключению, что, чем идеи радикальнее, тем они более утопичны. Я и теперь ценю моральную силу анархизма: но для обширных массовых движений и общественных переворотов необходима организованная партийная деятельность… Выкинуть Столыпина с политической арены от имени анархистов я не могу, потому что у анархистов нет партии, нет правил, обязательных для всех членов…»

Ясно, что Богров искал организацию, которая могла бы и должна была придать задуманному им убийству политический характер. Эсэры ему отказали, и вполне вероятно, что он обратился к другой организации. Что это могла быть за организация?

В своих интересных статьях «Масоны в русской политике» (газета «Н.Р.С.», 8–12 октября 1959 года) т. Г. Аронсон рассказывает о существовании в дореволюционной России немногочисленной, но политически влиятельной организации русских масонов.

Особенностью этой организации является прежде всего ее «засекреченность», доходящая до того, что, спустя много десятилетий, ни один из ее участников не рассказал ни тайны ее состава, ни тайны ее деятельности. Другой отличительной чертой этой политической организации является разношерстность ее деятелей, которых она объединяла – людей, принадлежащих к разным, подчас враждующим между собой партиям и группам, но стремящихся, несомненно, создать активный политический центр, не межпартийного, а надпартийного характера.

Достаточно привести десяток имен известных русских политиков и общественных деятелей, принадлежавших к масонской элите; чтобы подчеркнуть, что в данном случае мы имеем дело… с редким феноменом, мимо которого, однако, прошли почти все историки эпохи, и о котором ничего не знает, кроме вызывающих скепсис слухов, рядовой читатель.

Далее г. Гр. Аронсон указывает несколько имен из списка масонской элиты (лучших, отборных): князь Г. Львов, А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов, Н. С. Чхеидзе, В. А. Маклаков, Е. Д. Кускова, Великий Князь Николай Михайлович, Н. Д. Соколов, А. И. Коновалов, А. Я. Брауде, М. И. Терещенко, С. Н. Прокопович. Что поражает в этом списке, это – буквально людская смесь, вплоть до бывшего директора Департамента полиции.

Не в этой ли организации русских масонов надо искать тех, кто стоял за спиной Дм. Богрова?

Не принадлежал ли к русским масонам подполковник жандармского управления Кулябко, допустивший присутствие агента-осведомителя Дм. Богрова на парадном спектакле в присутствии Государя Императора? Не принадлежал ли к русским масонам жандармский полковник Иванов, производивший допрос Дм. Богрова после совершения им убийства и заявивший, что «Дм. Богров – один из самых замечательных людей, которых я встречал»?

К каким организациям принадлежал Дм. Богров, находясь заграницей? Что известно о его связях с анархистами-коммунистами в Германии и анархисто-синдикалистами во Франции? Почему он со студенческих лет всегда носил с собой браунинг, и по чьему разрешению?

Почему связь Богрова с охранным отделением, сперва с Киевским (с 1907 по 1910 г.), затем с Петербургским (в 1911 г.) и снова с Киевским (в 1911 г.), не возбуждала сомнений у их начальников, несмотря на то, что те сведения, которые он им давал, в большинстве случаев носили совершенно безразличный, безвредный характер и никак не могли оправдывать то доверие, которое Кулябко и остальные чины охраны проявили в отношении Дм. Богрова?

Почему не согласились с заключением следствия сенатора Трусевича, согласно которому лица, руководившие охраной Государя и Столыпина, а именно шеф жандармов генерал Курлов, полковник Спиридович, статский советник Веригин и подполковник Кулябко, виновны в преступной небрежности по службе, в превышении и бездействии власти?

Почему подполковник Кулябко, встретив Богрова в коридоре театра во время второго антракта и предложив ему ехать домой и следить за Николаем Яковлевичем (вымышленное Богровым лицо), не проверил исполнения своего распоряжения и оставил Богрова без всякого наблюдения, чем и дал ему возможность приблизиться к Столыпину для выстрела?

Почему «около него (Столыпина) почти никого не было, и доступ к нему был совершенно свободен» (показание самого Дм. Богрова)?

Почему, наконец, не было придано значения сообщению Киевского генерал-губернатора Ф. Ф. Трепова, сделанному после похорон Столыпина, о том, что было установлено, что в день убийства Богров обедал в ресторане «Метрополь», находящемся против городского театра, с известным революционером, а затем коммунистом Львом Троцким-Бронштейном, проживавшим тогда частенько заграницей и связанным там с интернационально-революционными кругами?…

Эти и многие другие вопросы невольно возникают у читателя, ищут ответов и не находят их.

В своем предсмертном письме родителям, писанном Дм. Богровым из тюрьмы 10 сентября 1911 г., накануне казни, Богров, между прочим, писал:

«…Я знаю, что вас глубоко поразила неожиданность всего происшедшего, знаю, что вы должны были растеряться под внезапностью обнаружения действительных и мнимых тайн…»

Действительные тайны убийства Столыпина были, о чем засвидетельствовал сам убийца. Их и надо стараться раскрыть, а не довольствоваться раскрытием мнимых…

***

Приложение № 8

Г. Сидоровнин. «Некто Валентинов»ⁱⁱ

<…> Широкому кругу людей в современной России он больше известен как Николай Валентинов, плодовитый автор очерков и книг о вожде – «Встречи с Лениным», «Малоизвестный Ленин», «Ранние годы Ленина», изданных ранее в Англии, во Франции и США, а в постсоветское время растиражированных в России. В Поволжье с воспоминаниями Валентинова познакомились, благодаря журналу «Волга», опубликовавшему в 90-м году в сокращении его «Встречи с Лениным».

Ваш покорный слуга, в очередной раз, спрессовав жизнеописание этого словоохотливого фрондера до более скромных размеров, также выставил его «Встречи» напоказ в сборнике «Вождь. Ленин, которого мы не знали». И спешка, при которой готовилась эта скандальная книга, помешала лучше осмыслить некоторые фрагменты воспоминаний, автор которых местами лукавил и явно темнил.

И только значительно позже пришло понимание того, что смущало при беглом чтении и редактуре: конечно, опять, псевдоним, точнее, отсутствие одного псевдонима, а, может, и настоящего имени, который существовал у Валентинова, если верить другому изданию – сборнику «Убийство Столыпина», выпущенному в США. В подстрочнике составителя сборника, американского издателя Серебренникова, встреча с которым в Москве убеждала в основательности и серьезности этого публициста, ясно сказано:

«Сергей/ Вениамин/ Евсеевич Богров/ род. 1879/, клички Фома и Валентинов. Сын московского купца, торговца мануфактурой. Окончил Петербургский технологический институт. В 1903–1910 – активный большевик-пропагандист в Одессе и Петербурге. В 1904-м году в Женеве встречался с Лениным. После Октября на дипломатической службе и в главке «Союзтекстильмашина».

В революционное подполье его ввела Валентина Львовна Богрова (род. 1882) – дочь присяжного поверенного, на петербургской квартире которого в 1910 г. жил Дм. Богров. Социал-демократка с 1901 г., в 1905-м – секретарь Петербургского городского комитета партии. Многие годы близкая знакомая Ленина, Крупской, Максима Горького (из ее имени Ленин произвел кличку для Сергея Богрова: «Валентинов»). В 1918 г. Ленин лично помог ей и брату Дм. Богрова Владимиру уехать из России в Германию».

Эта сноска вместе с очерком о Богрове была включена с любезного согласия А. Серебренникова в другой наш сборник «Столыпин. Жизнь и смерть» серии «Политическая биография». Таким образом, материал одного сборника как бы заполняет вакуум другого, дополняет его. И вскользь упомянутый в сборнике о Столыпине двоюродный брат Д. Богрова (убийцы Столыпина) персонифицировался в сборнике о вожде, который откликнулся на смерть реформатора всем известной злобной и бодрой статьей. Таким образом, из безликого персонажа, соратника Ленина, этот самый Н. Валентинов сразу вырастает в масштабах. Впрочем, и в своих воспоминаниях он предстает видным российским политиком.

И даже беглое знакомство с «Встречами с Лениным» дают немало тому подтверждений. Вот Валентинов со смаком повествует о своем споре с Плехановым, которого ловко поставил в дурацкое положение по наводке самого Ильича: попросту настучал о компрометирующем родстве тогдашнего вождя социал-демократов его товарищам по партии… Впрочем, и самому Ленину от Валентинова потом тоже досталось за пробелы в философских познаниях. Далее из разных текстов следует, что мы имеем дело с личностью незаурядной: лично знакомой с виднейшими политиками, затеявшими российскую смуту – с Туган-Брановским, Крупской, Бонч-Бруевичем, Плехановым, Черновым, Рыковым, Богдановым, поддерживающей переписку с Горьким, Андреем Белым, В. М. Дорошевичем, В. И. Дорошевичем, И. Д. Сытиным, Э. Махом, полемизирующей с профессором С. Н. Булгаковым, искавшей что-то на чердаке амбара в имении Герцена и, повторюсь, скандалившей с самими Плехановым, Лениным, который, в конце концов, видимо, обессилевший от этого спора дал Воровскому специальное партийное указание: «Надо было его (Самсонова – прим. автора) послать прямо…». Как сказано в рукописи самого Валентинова, послали его «откровенно и напрямик».

Примечателен и характерный литературный прием нарциссизма, когда «посланец» Ленина Валентинов использует косвенную речь или слова других о себе. Например, так он препарирует эпизод из брошюры В. Вакара, где выставлен по-геройски: «молодой студент-политехник Владимир Вольский принимал в этот период чрезвычайно активное участие в работе С.-Д. к-та… Это был тогда здоровый, цветущий, жизнерадостный юноша атлетического сложения. Его энергичный и экспансивный характер толкал его на самые опасные и трудноисполнимые предприятия, требовавшие смелости, решительности, а иногда ловкости и физической силы. Борьба, риск и опасность увлекали г. Вольского» (с.43 «Недорисованный портрет») и далее из той же брошюры: «тов. Вольский выделялся образованностью, начитанностью, в особенности в вопросах философии, и обладал даром слова». Правда далее Вольский совершенно справедливо признает, что «вот этой самой начитанностью я тогда и гордился, как индейский петух своим хвостом» не замечая, однако, что эта гордость стала хронической, и сочится до старости из каждой строки. «Споры с сектантами, не чета спорам с Булгаковым, а я ему ни на вершок не уступил» – эта мысль 24-летнего человека Валентинова может стать своего рода эпиграфом ко всем его сочинениям, написанным в уже зрелые годы.

Характерны для Валентинова рецидивы какого-то хронического эксгибиционизма: «Я был тогда силен как бык…», «Многочисленные удары палками не могли меня сокрушить…», «У меня бицепсы 42 см. в обхвате…», «Можете ли вы поверить, что этот человек имел лошадиные мускулы и подбрасывал десятки пудов…», «Это вес, который могут поднять не все атлеты, подвизавшиеся в цирке»…

И вот так на всем протяжении литературного полотна словами самого Валентинова или умело ввернутой косвенной речью лепится героический облик мужественного, сильного, принципиального и честного человека – этакого богатыря баррикад и партийных трибун, который, невзирая на заслуги и званья, никому не уступит, никогда не спасует и победит…

***

Приложение № 9.

ЛИЧНЫЙ ФОНД П. А. СТОЛЫПИНА В ЦГИА СССРⁱⁱⁱ

Еще в первой четверти XIX в. в России сложилась практика опечатывания личных архивов государственных деятелей после их смерти с последующей разборкой и распределением документов специально создаваемыми комиссиями. Не нарушался заведенный порядок и при Николае II. Известно, что он лично просматривал документы министра иностранных дел В. Н. Ламсдорфа, председателя Комитета и Совета министров С. Ю. Витте, министра внутренних дел Д. С. Сипягина и сам уничтожил дневник последнего.

В комиссию, образованную после смерти П. А. Столыпина, вошли А. Д. Арбузов, И. Г. Григорианц, С. Е. Крыжановский, Е. Д. Львов, Н. В. Плеве и родственники Столыпина – А. А. Столыпин и А. Б. Нейдгардт. Ее протоколы, переписка, доклады, а также описи обнаруженных дел и документов отложились в ЦГИА СССР. В фонде Министерства финансов хранится «секретное» дело «О распределении бумаг, оказавшихся в кабинете покойного статс-секретаря Столыпина», а в фонде Департамента общих дел Министерства внутренних дел – «Дело по разборке бумаг в кабинете статс-секретаря, министра внутренних дел Петра Аркадьевича Столыпина с протоколом осмотра кабинета». Из этих дел следует, что комиссия разобрала и осмотрела документы, находившиеся в кабинетах П. А. Столыпина в Елагином дворце, в квартире на набережной Фонтанки и доставленные из имения его «Колноберже». Результаты работы были обобщены во всеподданнейшем докладе министра финансов В. Н. Коковцева Николаю II.

Всего было обнаружено и изъято комиссией 53 собственноручных письма и записки Николая II; 55 записок П. А. Столыпина по различным вопросам государственного управления, в том числе с пометами и резолюциями царя; 123 записки П. А. Столыпина с просьбами о назначении времени для всеподданнейших докладов с отметками Николая II; 8 черновых проектов и 57 записок с кратким изложением всеподданнейших докладов, в том числе устных; 18 неофициальных писем на имя Столыпина от министров, членов Государственной думы и других государственных деятелей; ряд документов чисто делопроизводственного характера, группа документов, не имеющих государственного значения и относящихся к личной переписке.

Документы из последней группы В. Н. Коковцев предложил отдать наследникам, делопроизводственные документы передать в соответствующие учреждения, а все полученные непосредственно от царя «письма и записки…, не носящие чисто личного характера…» и документы, связанные с деятельностью П. А. Столыпина на посту председателя Совета министров, передать в канцелярию Совета. Николай II ознакомился не только с докладом, но и с документами, после чего оставил все, что касалось его лично, в своем архиве в Александровском дворце в Царском Селе. Архив был обнаружен весной 1918 г. членом историко-художественной комиссии царскосельских дворцов-музеев Г. К. Лукомским именно в этом дворце, откуда по распоряжению А. В. Луначарского его надлежало передать в государственный архив. Документы поступили в распоряжение Главного управления архивным делом (Петроград), откуда через несколько лет – в Архив Октябрьской революции, ныне ЦГАОР СССР. Часть документов была в 20-х годах опубликована в журнале «Красный архив».

Для некоторых документов, как собственноручных, так и имеющих только резолюции, царь сделал исключение. Он удовлетворил просьбу наследников о передаче «для хранения в семейном архиве» его писем к Столыпину от 7 января 1908 г., 26 и 11 марта 1909 г., 9 марта 1911 г., свидетельствующих об изъявлении «к покойному… чувства особого Высочайшего благоволения» и записок «с испрошением указаний о времени его всеподданнейших докладов», особенно ценных «ввиду начертанных на них Собственного Вашего Величества рукою резолюцией». А. А. Столыпину и А. Б. Нейдгардту было разрешено взять частную переписку П. А. Столыпина, оказавшуюся среди прочих бумаг в его кабинетах.

В ряду прочих мер по выявлению и приему на государственное хранение частных архивов при Петроградском отделении ГУАД в 1921 г. была создана «архивная тройка» (П. А. Шафранов, Б. А. Надеждин, А. С. Путилов). В ее задачу входило и обследование пустующих квартир. В отчете за май – июнь 1921 г. указано, что наряду с другими выявлен архив П. А. Столыпина. При этом отмечалось, что архив последнего «очень ценный, хотя большая часть его исчезла». Фонд, состоящий из 18 связок, поступил в отделение, возглавляемое Шафрановым, а затем в отделение частных архивов историко-культурной секции. В 1925 г. было принято решение о передаче в Москву из Ленинграда всех фондов, которые относились к действию декретов 1923 г. об архивах «активных деятелей контрреволюции…», семьи Романовых, близких к ним лиц, а также лиц, занимавших во время двух последних царствований и в период Временного правительства высшие государственные должности. В их числе в столицу бы перевезен и фонд П. А. Столыпина. Он последовательно хранился в Архиве Октябрьской революции (ф. № 80), Архиве феодально-крепостнической эпохи (ф. № 199), ЦГИА в г. Москве и ЦГАОР СССР (в обоих под № 598). В декабре 1961 г. фонд возвращен в Ленинград в ЦГИА СССР, где находится и поныне в комплексе с фондами высших и центральных органов управления России XIX в. – 1917 г. и государственных деятелей этого периода.

Официальное название фонда: «Столыпин Петр Аркадьевич (1862–1911), министр внутренних дел, председатель Совета министров». Однако среди его фондообразователей – А. А. Столыпин, А. Д. Столыпин и О. Б. Столыпина. В фонде – 328 дел за 1803–1912 гг. Часть из них сформирована самими фондообразователями, часть – сотрудниками государственных архивов в процессе научно-технической обработки фонда.

Значительное место в фонде занимают документы, непосредственно связанные со служебной деятельностью П. А. Столыпина. Не сохранились документы, относящиеся к начальному периоду его карьеры. Служба в Ковно отражена в делах № 44–63. П. А. Столыпин хранил у себя две записки одного из членов Ковенского по губернским делам присутствия за 1900 г.: «О необходимости расселения крестьян на колонии в Ковенский губернии» и «О существующем отличии в крестьянском управлении между Северо-Западным краем и Юго-Западным», а также документы, касающиеся Ковенского общества сельского хозяйства, председателем которого он являлся. Отметим, что членство в нем не было формальным представительством. Копия журнала первого собрания этого общества от 8 октября 1900 г., документы по вопросам нового торгового договора с Германией, деятельности сберегательно-пенсионной кассы, страхования имущества от огня и учреждения третейских судов свидетельствуют об активном участии П. А. Столыпина в их разработке. Так, текст проекта организации сберегательно-пенсионной кассы имеет замечания Столыпина почти по всем пунктам, в том числе он указывает на целесообразность приема в кассу женщин-работниц как в целях улучшения их положения, так и для увеличения числа членов кассы. В фонде есть доклад Столыпина об экспорте в Германию живого скота и мяса за 1901 г., проект и черновик представления в Министерство земледелия и государственных имуществ по вопросам торговых отношений с Германией, замечания Столыпина по поводу постановления мирового съезда Ковенской губернии, о реформе земских учреждений и т. д.

Деятельности его на посту гродненского генерал-губернатора посвящены дела № 64, 66, 70, содержащие печатную копию протокола заседания губернского комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности от 16 июля 1902 г., записку П. А. Столыпина о рабочем страховании, черновик доклада министру внутренних дел о преобразовании земских учреждений в Западных губерниях.

Не отложились в фонде официальная документация, подготовительные материалы к ней и т. п. за время губернаторства П. А. Столыпина в Саратове. Наибольшее количество сохранившихся документов этого плана относится к периоду его деятельности на постах министра внутренних дел и председателя Совета министров. Тогда при МВД существовало осведомительное бюро, в задачу которого входило предоставление информации для министра внутренних дел и руководителей всех других заинтересованных ведомств о выступлениях в прессе по тому или иному поводу и подготовка материалов для статей и сообщений, предназначенных для формирования общественного мнения в поддержку деятельности правительства. Значительное количество документов фонда связано с этим бюро. Здесь представлены доклад и записка по поводу его организации (д. № 126), а также листки-бланки осведомительного бюро с вырезками из газет. Большой интерес имеют написанные на них резолюции и пометы П. А. Столыпина, обращенные как правило, к своему ближайшему помощнику И. Я. Гурлянду (д. № 77, 82, 87, 94–96 и др.). Бланки имеют печатный гриф «подлежат возврату».

Деловая переписка между Столыпиным и Гурляндом включает в себя записки председателя Совета министров и министра внутренних дел с поручением подготовить справки, проекты ответов, опубликовать опровержение и т. п. При этом Столыпин чаще всего указывает необходимую направленность этих документов, а иногда и конспективно излагает предполагаемое содержание (д. № 79, 84, 85–87, 94, 99 и др.).

В фонде отложились справки и заметки, подготовленные И. Я. Гурляндом для П. А. Столыпина с резолюциями последнего, в том числе по польскому и еврейскому вопросим, о деятельности Государственной думы, различных обществ и союзов, о внешней политике России.

На большинстве перечисленных документов этой группы проставлен штамп «Государственный архив РСФСР. II Отделение». По нашему мнению, эти документы относятся к числу изъятых из кабинетов Столыпина после его смерти. Вероятно, они хранились в Государственном архиве РСФСР отдельным небольшим комплексом и были впоследствии объединены архивистами с фондом Столыпина. Среди документов с подобным штампом – в основном относящиеся к компетенции Столыпина в должности министра и председателя Совета министров.

Среди документов фонда, характеризующих участие Столыпина в решении ряда вопросов внешней политики России, назовем черновые записи речи Столыпина в Государственном совете по вопросу о кредитах для морского ведомства и решения Совета министров по поводу забастовки студентов Петербургского университета в 1908 г.; заметки и записки о местном самоуправлении, об отмене черты оседлости для евреев и т. д. Группа документов освещает политику царского правительства по отношению к Финляндии (д. № 76, 92, 93, 100–103, 109–112). Из них выделим переписку по поводу намерения упразднить финляндский сейм за 26–27 сентября 1909 г., из которой следует, что Николай II согласился с мнением Столыпина о несвоевременности этой меры.

Попутно отметим, что в упоминавшемся нами деле Департамента общих дел МВД о распределении бумаг Столыпина подшита печатная записка «Предстоящие работы Государственной Думы» с пометами и замечаниями Столыпина.

Внимание привлекает документ из д. № 293. Известно, что в бумагах Петра Аркадьевича безуспешно искали шифр для секретной переписки под № К-42, т. е. подобный документ никак не должен был оставаться у наследников. В данном же деле имеются шифры № 3 (без даты) и № 5 от 6 июня 1911 г. с необычной пометой: «Обнаружено у меня при обыске. 15.11.1934 г.». Подпись неразборчива.

Сын П. А. Столыпина – Аркадий Петрович упоминает, что в кабинете отца хранился план постепенного отделения (к 1920 г.) Царства Польского и России, который вместе с другими бумагами был увезен членами государственной комиссии. В описи документов, изъятых и распределенных после смерти А. П. Столыпина, такого конкретного документа не числится, однако, он мог войти без обозначения в общую группу однородных документов. Возможно, что историкам удастся его обнаружить, если он действительно существовал, в составе делопроизводственных фондов учреждений, куда комиссией передавались документы.

В фонде отложились документы, обращенные к П. А. Столыпину как высшему должностному лицу. Это, например, список отчета уфимского губернатора министру внутренних дел от 19 октября 1907 г., где характеризуются лица, избранные в Государственную думу, и ход избирательной кампании; письма известных для того времени лиц.

Дела № 312–314 содержат документы, связанные со смертью Л. Н. Толстого. В частности имеются копии надписи Николая II на докладе П. А. Столыпина по этому поводу и переписки о приобретении казной Ясной Поляны. Можно предположить, что означенные копии специально составлялись для домашнего архива.

В семье Петра Аркадьевича тщательно берегли телеграммы, письма, адреса, вырезки из газет и другие документы, свидетельствующие об одобрении его деятельности. Имеется целый комплекс подобных документов, поступивших не его имя после выступления в Государственной думе 6 марта 1907 г. и покушений на его жизнь 12 августа 1906 г. и 1 сентября 1911 г. Многие из них переплетены в альбомы. К последнему покушению и кончине П. А. Столыпина относятся дела № 127–171, 173, 176. Часть их составляют подготовленные осведомительным бюро вырезки из публикаций о покушении, откликов на это событие в России и за ее рубежами, о состоянии здоровья, смерти и похоронах, о расследовании происшествия и личности убийцы. Часть – включает в себя письма и телеграммы с откликами и соболезнованиями, поступившие от разных слоев населения и официальных органов. Приведем слова из телеграммы, отправленной Петром Зоркиным из Саратовской губернии: «Для нас крестьян-собственников Столыпин не умер, он жив, он будет жить в сердцах благодарных наших детей и внуков». Несколько альбомов включают документы с оценкой деятельности П. А. Столыпина (д. № 121, 138, 139). Не вызывает сомнения участие в создании этих и других семейных альбомов О. Б. Столыпиной.

Ольга Борисовна (урожденная Нейдгардт) на протяжении всей совместной жизни с Петром Аркадьевичем оставалась для мужа горячо любимым человеком. Во время разлук Столыпин писал ей чуть ли не ежедневно. Вот что он написал 26 апреля 1906 г. в день назначения его министром: «Оля, бесценное мое сокровище. Вчера судьба моя решилась! Я Министр Внутренних Дел в стране окровавленной, потрясенной, представляющей из себя шестую часть мира и это в одну из самых трудных исторических минут, повторяющихся раз в тысячу лет. Человеческих сил тут мало, нужна глубокая вера в Бога, крепкая надежда на то, что он подержит, вразумит меня…». И далее: «Поддержкой, помощью моей будешь ты, моя обожаемая, моя вечно дорогая. Все сокровища любви, которые ты отдала мне, сохранили меня до 44 лет верующим в добро и людей. Ты чистая моя, ты мой ангел-хранитель». Письма датируются 1899–1911 гг., последнее написано 28 августа 1911 г., т. е. за три дня до смертельного ранения. В них П. А. Столыпин предстает перед исследователем не только как государственный деятель, но и как частное лицо. Отметим, что советских историков привлекали в этих чрезвычайно интересных документах главным образом высказывания Петра Аркадьевича о государственной службе, изложение тех или иных фактов и событий.

О. Б. Столыпина хранила в семейном архиве документы, поступившие к ней в связи с мероприятиями по увековечению памяти П. А. Столыпина (устройство музея и церкви, учреждение стипендий, установка памятника, бюстов, портретов), ноты музыкальных произведений.

Выше уже упоминалось о разрешении Николая II передать О. Б. Столыпиной 4 собственноручных письма царя и некоторые другие документы с его пометами. Тем не менее именно они в фонде отсутствуют. Из документов царя, обращенных к П. А. Столыпину и имеющих личный характер, сохранились лишь копия письма от 19 февраля и подлинник от 18 октября 1909 г. (д. № 197), копия записки от 31 марта 1911 г. (д. № 324). Интерес представляют карандашные записки, излагающие разговор Николая II и Столыпина по поводу слухов об отставке министра (д. № 325).

В состав фонда входит комплекс документов, связанных с жизнью и деятельностью А. Д. Столыпина (1822–1899), генерал-адъютанта, обер-камергера, заведующего придворной частью в Москве. Среди них – грамоты о пожаловании румынского, бухарского и японского орденов; рескрипт Александра II и коллективное письмо уполномоченных от проживающих в России болгар с благодарностью А. Д. Столыпину за успешное управление Восточной Румелией, обеспечившее проведение в жизнь решений Берлинского трактата 1879 г. Аркадию Дмитриевичу – отцу Петра Аркадьевича – как многим представителям рода Столыпиных было свойственно занятие литературным трудом. В фонде имеются рукописи нескольких его работ.

П. А. Столыпину перешла часть документов его двоюродного деда – сенатора Алексея Аркадьевича Столыпина и его жены Веры Николаевны, урожденной Мордвиновой. В их числе личные документы Алексея Аркадьевича и его детей, воспоминания Веры Николаевны о муже. Интерес представляют документы, связанные с секретной миссией (изучение настроения населения) А. А. Столыпина во время его командировки в Польшу в 1809–1810 гг. (д. № 239, 248, 249).

Наибольшей хронологической глубиной обладает комплекс имущественно- правовых и хозяйственных документов. Сохранились копия (1828 г.) межевого акта по деревне Козловка Вольского уезда Саратовской губернии, принадлежавшей предку Столыпиных – Алексею Емельяновичу Столыпину (д. № 5), а также более поздние документы. Дело № 2 включает в себя рядную запись адмирала Николая Семеновича Мордвинова, тестя А. А. Столыпина, об отдаче в приданное дочери имений. Прочие документы рассматриваемой группы по линии А. А. Столыпина датируются 1816–1837 гг. В группу документов членов семьи П. А. Столыпиных помимо правовых актов входят планы, отчеты, хозяйственные записи по имениям, а также личные счетные и приходно-расходные книги. Так, в фонде отложились месячные отчеты по имениям «Колноберже» и Чулпановка за 1896–1908 гг.; книги записей домашних и личных расходов Ольги Борисовны за 1898–1911 гг. Все эти документы являются ценным источником для изучения ведения помещичьего хозяйства XIX – начала XX в., характеризуют П. А. Столыпина как землевладельца.

В фонде имеется небольшое количество изобразительных материалов. Главным образом фотодокументов. Это фотографии П. А. Столыпина, членов его семьи, родственников и некоторых знакомых, а также снимки, посвященные поездке П. А. Столыпина и А. В. Кривошеина по Сибири в 1910 г. (д. № 2640, открытию памятника П. А. Столыпину в Киеве (д. № 276). Десятки фотографий помещены на листах адреса П. А. Столыпину, подготовленного редакцией газеты «Свет» (д. № 91). Дело № 311 составляют фотографии села Нарыба и мест, где находился в заточении и был похоронен боярин Михаил Никитич Романов. Интерес представляет и недатированный альбом (конец XIX в.), украшенный рисунками с портретами и фотографиями польских деятелей и их автографами (д. № 270).

В фонде Столыпина отсутствуют какие-либо документы, свидетельствующие о его составе до 1917 г., поэтому трудно судить о полноте его сохранности. Нет сомнения, что некоторые документы были вывезены из России их владельцами. В США в архиве института Гувера имеются письма Николая II к П. А. Столыпину и фотографии последнего. В составе так называемого Бахметьевского архива в Колумбийском университете хранятся документы дочери Петра Аркадьевича – Марии Петровны Бок. В их числе – личная корреспонденция П. А. Столыпина, характеризующая его как семьянина и государственного деятеля, рукопись воспоминаний М. П. Бок об отце, опубликованных в 1953 г. в США. Возможно, что какие-то документы имеются и у А. П. Столыпина, живущего во Франции. После поступления фонда П. А. Столыпина на государственное хранение, в период Великой Отечественной войны, утрачены письма Николая II за 1906–1911 гг. (д. № 196). Неизвестно также местонахождение тарелки с фотоизображением семьи Столыпина, переданной в Архив октябрьской революции в составе фонда; одной грампластинки с записью голоса П. А. Столыпина (д. № 170).

Фонд Столыпина не обойден вниманием исследователей. В листах использования можно найти фамилии известных специалистов по истории внутренней политики самодержавия начала XX в. Однако можно с полной уверенностью утверждать, что информационные возможности документов далеко не исчерпаны. Фонд, например, никогда не использовался в комплексе и, прежде всего, для биографического исследования жизни и деятельности П. А. Столыпина. Необходима публикация многих документов, которая обеспечит широкое их изучение при одновременном сохранении оригиналов. Кроме того, тысячи граждан получат возможность познакомиться с прошлым нашей страны непосредственно по документам.

Приложение № 10

К увековечению памяти П. А. Столыпина

Как было указано во Введении, литература о Столыпине ныне чрезвычайно обширна и только за время, прошедшее с первого издания предлагаемого Жизнеописания, увеличилась на сотни публикаций, диссертаций и книг. И только простое перечисление их с краткими аннотациями потянет на солидную книгу, которой, впрочем, не видно конца. Впечатление такое, будто в научном мире сдвинулась большая лавина и увлекла за собой, все что было вокруг.

О Столыпине пишут теперь с пиететом даже отставные профессоры-«пропагаторы», поднявшиеся на проленинских диссертациях… И выстлавшие путь в науку и журналистику «ортодоксы», еще недавно отбивавшие на партсобраньях ладоши… Или «демократы» и «приватизаторы» замеса 90-ых годов, ставшие ныне «монархистами», «патриотами», «государственниками» и т. д. В общем, образовалась целая популяция энергичных людей, ухватившихся за это дело всерьез, с намерением проехать на крупной фигуре в нужном направлении и с ветерком…

Казалось бы, такому единодушию радоваться надо, однако возникают вопросы, сомнения, подозрения и т. д. В самом деле, не опошлить бы таким энтузиазмом имя замечательного русского человека, который погиб за Россию и который верил в нее… Ведь, десяти лет не прошло, как на обращение за помощью и содействием — в издании книг о реформаторе, установке памятника, чествованию его памяти, приему его зарубежных потомков — шел отбой по всем столичным и провинциальным фронтам. И в правительствах, и в мэриях обеих столицах, и во многочисленных фондах о приближающихся датах, вроде, не знали, не могли или не хотели помочь…

Впрочем, имя Столыпина до сих пор вызывает острые споры. И это понятно, ведь, только абсолютная посредственность ни у кого не вызывает вопросов, и по большому счету ни в настоящем, ни в будущем никому не нужна. Другое дело – неординарная личность, которая не только имеет собственный взгляд на привычные вещи, но наделена интеллектом, волей, стремлением – сделать жизнь более справедливой, дать шанс подняться с низов смелым, трудолюбивым и энергичным, то есть, изменить ее к лучшему, а не просто, полемизировать и критиковать…

В отвале российской истории сейчас можно отыскать много пустой породы – имен, известных всем деятелей минувшей эпохи, которые жили с П. А. Столыпиным в одно время, также были на высокой государственной службе и у всех на слуху. А только теперь ни у кого нет желания вникать в их жизненные перипетии и даже о них вспоминать. А все потому, что на деле они не годились для настоящей государственной службы, а продвинулись по чиновничьей лестнице, благодаря таким качествам, которые во все времена не в чести…

А поскольку вопрос соответствия человека и места будет актуальным во все времена, то отсюда и особый интерес к персоналии, которая, может, вопреки всем установкам, традициям, укоренившимся нормам принесла на плаху будущего России, то есть, всех русских, свое личное благополучие и свою жизнь…

Увы, российская интеллигенция, точнее, ее уцелевшая часть, после революций, войн, репрессий и «чисток» опомнится поздно, причем, большей частью – уже в эмиграции и лагерях… Только по прошествии лет даже самые заклятые враги реформатора – титулованные кадеты – признают его превосходство и политическую дальновидность, станут цитировать, вникать в смысл речей, сказанных Петром Аркадьевичем более полувека назад…

Невзирая на это, критическое отношение к П. А. Столыпину сохранилось до наших времен. Например, в преподавательской среде Саратовского Государственного Университета, где чрезвычайно болезненно отнеслись к идее увековечения памяти знаменитого земляка. К примеру, первые изданные в России книги о П. А. Столыпине и деятельность местного центра, носящего его имя, вызвали нескрываемое раздражение ученого люда. А торжественное открытие памятника великому реформатору было воспринято частью местной профессуры в штыки… «Великаном среди лилипутов», «последним витязем», «исполином мысли» «величайшим государственником» называли Столыпина знаменитые деятели XX века и простые участники его земельных реформ, а ученые поводыри местного вуза тянут прежние идеологические вериги, кликушествуют и навешивают на великого мужа России замшелые ленинские ярлыки…

Итак, налицо общественный феномен! Имя Столыпина выходит из исторического забытья, его проекты и речи, наконец, изучают, а его новоявленные просвещенные оппоненты достают прежние аргументы из идеологических сундуков… Итак, обскурантизм в XXI веке может рядиться в ученую тогу, быть закреплен в диссертациях, защищен степенями, званиями и т. д. В самом деле, похоже, масса остепененного люда, взращенного на собраниях сочинений вождя, до сих сих пор не знакомы с замечательными оценками, которые давали Столыпину независимые от конъюнктуры иностранные деятели и даже его политические враги… Наши современные горе-историки до сих пор талдычат о «столыпинских галстуках», будто не зная, что настоящим инициатором «военно-полевых судов» был Николай II, а Столыпин, в крайних обстоятельствах, вынужден был для прекращения кровавой смуты их утвердить… И что в, так называемых, «столыпинских вагонах» стали перевозить арестантов уже в советские времена…

Таким образом, задача восстановления исторической справедливости и увековечения памяти реформатора осложняется существующими доныне противоречивыми оценками роли П. Столыпина. Ведь, как известно, наряду с замечательными характеристиками личности реформатора и его заслуг – оценок, принадлежащих многим просвещенным соотечественникам (В. Розанову, А. Аксакову, В. Шульгину, П. Струве, А. Солженицыну) – над российским обществом доныне довлеют ярлыки старых его оппонентов (И..Короленко, Ю. Витте, П. Милюкова, А. Изгоева-Лянде, В. Ленина) и народившихся критиков новой поры (Г. Попова, А. Авреха, М. Гернета, С. Кара-Мурзы).

Создавшая обстановка – результат, прежде всего, сложных политических процессов, происходящих в современной России, где любое исторически звучное имя может стать предметом конъюнктуры в науке или козырем в межпартийной борьбе. И в качестве средства влияния на мировоззрение соотечественников, на государственные и общественные институты в постсоветской России уже был рекрутирован авторитет целого ряда видных деятелей самодержавной России. Не избежал этой участи и П. А. Столыпин, который остается, как и при жизни, фигурой, вызывающей острые споры, вопросы, расхождения и т. д.

Вместе с тем, значение доныне существующих разногласий выходит за пределы простой оценки этой личности еще по одной важной причине. Задолго до свержения в России самодержавного строя в просвещенной среде шла бурная дискуссия о том, есть ли в нашей истории, в отличие от других государств, достойные фигуры, которые могут занять подобающее место в русском историческом пантеоне. В самом деле, с кого «делать жизнь», с кого теперь брать пример молодым?.. И стоит ли говорить, как это особо важно сейчас, в деидеологизированном пространстве современной России, молодежь которой должна иметь примером бесспорные национальные авторитеты и великие имена…

Выражаем надежду, что предлагаемое жизнеописание дает ясный ответ на этот вопрос. В самом деле, нам известны русские гении в литературе (Достоевский, Лермонтов, Пушкин), в науке (Ломоносов, Менделеев, т. д.). И настало время оценить еще один феномен – Петра Аркадьевича Столыпина, которого по праву можно назвать гением национальной политики, побеждавшего врагов на ристалище мысли и мужественно сражавшегося на самых трудных – идейных фронтах…

Геннадий Сидоровнин

май 2010 г.