Глава III

 

1903–1906 гг.

Общее положение. Назначение в Саратов. Отчет за 1903 год. Перемены в Саратове. Письма к жене. Дочь Мария о Саратове. «Столыпино». Саратовское земство. Начало войны с Японией. Приближение смуты. Встреча Николая II в Кузнецке. Поездка в столицу и за рубеж. Ходатайство саратовских земцев. 1905 год. Погромы. Балашовское дело. Бесстрашный губернатор. Отчет за 1904 год: взгляд на общину. Усмирение губернии. «Манифест 17 октября». Убийство Сахарова. Саратов мятежный. Взгляды на аграрные беспорядки. 1906 год. Вызов в столицу. Университет.

НАЧАЛО ВЕКА: в России вместе с проникновением западного капитала начинается интенсивное развитие предпринимательства и торговли. Высокими темпами идет сооружение новых железных дорог. Русские финансисты, промышленники и купцы устремляются на восток. Здесь все сильнее сталкиваются интересы России и Англии, которых ссорят нефтяные запасы. Обсуждаются проекты российских нефтепроводов из Баку – в противовес английским для нефти из Персии. Среди главных внутренних мер – укрепление независимости национальной экономики. Индустриальное развитие, внешняя и внутренняя торговля, мореплавание, совершенствование земледелия, защита внешних границ должны обеспечиваться таможенным протекционизмом, созданием широкой железнодорожной сети и сильного флота.

Главной помехой в этом движении вперед Витте также начинает видеть общину: из ее бывшего сторонника он постепенно становится убежденным противником, считая апологетов этой формы – славянофилов – «старьевщиками исторического бытия русского народа»i. Таким образом, в главном вопросе Русской державы, крестьянском, позиции Витте, бывшего тогда в зените своей славы, и молодого саратовского губернатора начинают сходиться. Между тем уже в тот период Столыпин имел свой особенный взгляд на вездесущего «престолоначальника» Витте:

«…умный и достаточно сильный, чтобы спасти Россию, которую, думаю, можно еще удержать на краю пропасти. Но боюсь, что он этого не сделает, так как, насколько я его понял, это человек, думающий больше всего о себе, а потом уже о Родине. Родина же требует себе служения настолько жертвенно-чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует всю работу…»ii.

Любопытно, что эта оценка в основном совпадает с другой – воззрением П. Б. Струве, которое позволяет лучше осмыслить причину последующих расхождений между Витте и Столыпиным. Вот что писал Струве о графе:

«Нравственная личность Витте – следует прямо сказать – не стояла на уровне его исключительной государственной одаренности. Я не говорю о его свойствах как частного человека, которых я знаю.

Но нравственная личность государственного человека проявляется и в политической деятельности. Витте не был просто оппортунистом, его гибкость и приспособляемость шли гораздо дальше того делового приспособления к условиям места и времени, которое необходимо в практической политике.

Он был по своей натуре беспринципен и безыдеен. Политическая история знает много крупных до гениальности политических деятелей, изменявших свои взгляды и, соответственно этому, переходивших на новые пути. Гладстон, Бисмарк, Чемберлен, Победоносцев принадлежат к числу классических примеров политических превращений. В деятельности Витте никогда не было идейного центра, к которому он морально тяготел бы. Витте не изменял в этом смысле взглядов и принципов, ибо их у него и не было. Витте никогда не был ни либералом, ни консерватором. Но иногда он был намеренно реакционером; иногда же присоединялся к силам прогрессивным.

Его стихией, однако, была область государственного строительства, политически и нравственно безразличного. Когда он становился лицом к лицу с общими вопросами политики, он не способен был восходить к моральным основам таких вопросов. Оттого такие великие вопросы русской жизни, как община, университет, земство, превращались под его руками в материал для интриг, для “ходов”, при которых какие-либо общие начала и даже интересы родины и народа стушевывались перед борьбой за власть и влияние. В Витте не было ни грана идеализма, и в его гибкости была изрядная доля органического цинизма. Вот почему могло сложиться и широко укорениться представление, что от Витте можно всего ожидать. Отсутствие морально-идейного стержня у Витте было особенно поразительно именно в связи с его политической гениальностью. Это оно налагало на всю его фигуру какой-то почти зловещий отпечаток».

(окончание фрагмента. Полный текст — в книге Г. П. Сидоровнина «П. А. Столыпин. Жизнь за отечество». Приобрести экземпляр книги  или ее обновленную версию можно через контактную форму ).