Глава ХIV

 1911 год

Последнее лето. Проекты о преобразовании государственного управления России. Проект в области внешней политики: международный парламент, меры, намеченные для предотвращения мировой войны. Судьба записок. Новые неприятности. Последнее письмо Тихомирова. Дела и слухи. Реформа полиции. Кривошеин – Коковцов: развязка конфликта. Воссоздание русского флота. Последние заботы, воспоминания А. Гучкова и Финляндская тема.

ПОСЛЕДНЯЯ ПУБЛИЧНАЯ РЕЧЬ главы правительства как бы подытоживает его трудный государственный путь, исполненный великими свершениями, отягощенный постоянной борьбой с оппозицией, кознями скрытых неприятелей и открытых врагов. Человек, по сути, отстоявший новорожденный русский представительный строй, сохранивший ему в чрезвычайно сложных условиях жизнь, наполнивший большим смыслом и пользой деятельность обеих палат, в итоге стал жертвой политических сил, ревновавших к славе премьера. По свидетельству близких и сотрудников П. А. Столыпина его душевное равновесие в это период было нарушено, он тяжело переживал окружившую его неприязнь. Сказалось чрезвычайное переутомление от напряженной работы в течение бурных лет, затраченных на усмирение революционной стихии, успокоение российского общества, проведение непопулярных для многих реформ. Подавленность, неуверенность и болезненная нервозность охватили Столыпина, он стал неузнаваем, потерял сон, всякая мелочь беспокоила и раздражала его.

В конце мая Петр Аркадьевич отправляет в Колноберже всех своих близких с частью охраны. А затем, передав дела министру В. Н. Коковцову, выезжает следом. Чувствуя себя крайне утомленным, он перед отъездом из Петербурга обследовался у доктора, который обнаружил у него грудную жабу и сказал, что сердце требует длительный отдых. Как писал впоследствии его сын Аркадий Столыпин, отец впервые взял 6-недельный отпуск из-за сердечного переутомления. Однако по воспоминаниям близких летом 1911 г. Петр Аркадьевич по меньшей мере дважды возвращался из поместья в столицу на заседания Совета министров и прочим делам.

В этот последний приезд, как вспоминала потом старшая дочь, Столыпин проведал почти всех старых знакомых, будто желая с ними проститься. Мария также указала на странные мистические обстоятельства, сопутствующие этому последнему лету отца. В частности, поведала историю о его университетском товарище, с которым отец долго не виделся, а в последние годы неожиданно снова сдружился:

«Приезжаем мы раз в Колноберже, и папа, здороваясь, сразу говорит мне спокойным, самым обыкновенным голосом:

— Знаешь, Траугот умер.

Я спрашиваю:

Была телеграмма?

На что папа так же спокойно, будто дело идет о самой обыденной вещи, говорит:

Нет, он сам явился ко мне ночью, сказал, что умер и просил позаботиться о его жене.

А потом мама рассказывает, что папа ночью разбудил ее и сказал, что Траугот умер.

Вечером того же дня была получена телеграмма с этим известием. Надо прибавить, что менее суеверного и склонного к каким бы то мистическим переживаниям человека, чем мой отец, трудно было сыскать» (1*)

ОДНАКО В КОЛНОБЕРЖЕ премьер не только предавался отдыху, воспоминаниям и визитам. По некоторым свидетельствам, именно в этот период он несколько дней диктует труд исключительной важности, который приводится ниже в изложении А. В. Зеньковского*, выполняющего тогда, по его утверждению, роль ученого секретаря. История знакомства премьера с киевским экспертом финансов Зеньковским подтверждает отсутствие в Столыпине чванства, свойственного чиновной среде. Почти на 70% увеличив местный бюджет за счет более прогрессивного обложения имущества, киевляне повергли в смятение Госсовет, который поначалу выступил против его утверждения. Для разъяснения новации в Санкт-Петербург был командирован специалист по финансам Зеньковский, сумевший Столыпина убедить. Дав указание не препятствовать росту земских бюджетов, глава правительства также обеспечил Зеньковского прямой связью с собой.

Любопытно дальнейшее сотрудничество Столыпина и Зеньковского. Так, например, при обсуждении вопроса о принятии сухого закона и закрытии винных лавок — популярной в России идее, которой хотели искоренить национальный недуг… Однако после детального обсуждения этого закона в киевском земстве — по инициативе и при участии А. В. Зеньковского — пришли к убеждению, что сухой закон приведет только к самогоноварению и т. д. В результате премьер согласился, что более эффективно будет поднять акцизы, и не стал ставить вопрос о сухом законе перед царем…

Возвращаясь к проекту: предполагалось, что после соответствующей редактуры он будет осенью предоставлен Николаю II. История подготовки, таинственной пропажи, а также неожиданного издания этого документа содержит немало вопросов, которые не разрешены до сих пор. Между тем, как представляется, значение поднимаемых в нем вопросов не умаляется полностью временем, а потому следует, по мере возможности, привести этот документ без купюр.

«Проект о преобразовании государственного управления России»…

(окончание фрагмента. Полный текст — в книге Г. П. Сидоровнина «П. А. Столыпин. Жизнь за отечество». Приобрести экземпляр книги  или ее обновленную версию можно через контактную форму ).