Послесловие. Часть 2

Из множества искренних и дежурных речей, произнесенных по поводу смерти Столыпина, следует отметить краткое выступление лидера октябристов Александра Гучкова. 3 октября в Петербургском клубе Общественных деятелей он держит речь, которая многое проясняет и расставляет на подобающие места:

«Мы потеряли Столыпина, но оценить все последствия этой потери сейчас слишком трудно, однако же, для понимания момента необходимо вспомнить, кто такой был Столыпин и чем он был ценен.

Прежде всего, Столыпин был искренним, убежденным и горячим сторонником народного представительства; в своей деятельности он одинаково горячо и энергично отстаивал народное представительство от тех опасностей, которые грозили ему с двух сторон. Они грозили ему слева, со стороны революционного натиска, и в этом смысле акт 3 июля, передавший работу народного представительства в руки спокойных, умеренных элементов, привыкших к созидательной работе в учреждениях земского и городского самоуправления, был актом спасительным для самой идеи народного представительства.

Но когда революционная волна улеглась, Правительство оправилось и почувствовало, что материальная сила у него снова в руках, то народному представительству стала грозить опасность гораздо более страшная – со стороны реакционных кругов. Замечательна пометка, сделанная Столыпиным на письме известного раскаявшегося революционера Льва Тихомирова, писавшего ему о том, что можно было бы, воспользовавшись моментом успокоения, законодательные учреждения превратить в законосовещательные. Столыпин на этом письме сделал пометку, что это была бы “злая провокация”.

Искренний сторонник народного представительства, Столыпин в то же время был истинным демократом, так как полагал, что твердою основою государственных начал в народных массах должно быть обеспеченное, благоустроенное крестьянство. В этом направлении Столыпиным был частью проведен, частью предпринят ряд серьезнейших мер. Достаточно указать на широкое развитие ссудно-сберегательных товариществ и касс, а вместе с тем на такие законопроекты, как законопроекты о поселковом и волостном самоуправлении.

Было время, когда либерально-просвещенные круги русского общества, увлеченные организацией и устройством мелкой земской единицы, страстно этого добивались, а дореформенные административные власти всеми силами этому противодействовали. Столыпин же сам внес эти законопроекты в законодательные учреждения.

Столыпин был другом религиозной свободы: им внесены были в Государственную думу законопроекты, обеспечивающие свободное исповедание веры, свободный переход из одного вероисповедания в другое, старообрядческий законопроект.

Если Столыпину не удалось провести эти законопроекты в жизнь, то, во всяком случае, в административной области дух и смысл этих законопроектов был широко использован.

Огромной важности дело было совершено Столыпиным в области государственной обороны. Если взять состояние государственной обороны пять лет назад и положение этого дела в настоящую минуту, то между этими двумя моментами нет ничего общего, – так много работы здесь произведено. Но это могло быть сделано при том обязательном условии, что народные представители и глава Правительства идут совершенно дружно, не щадя усилий и труда.

Столыпин любил Россию. Лица, близко его знавшие, обращали внимание на то, что когда он произносил слово “Россия”, то произносил его таким тоном, каким говорят о глубоко и нежно любимом существе. Всех поражала его изумительная всегдашняя готовность не только безгранично работать, но и жертвовать собой для блага Родины.

Не всегда мы были с ним единомысленны, да и широкая своеобразная натура П. А. Столыпина не укладывалась в рамки существующих партийных взглядов. Поэтому, работая согласно с ним или расходясь с ним во взглядах, мы всегда уважали и ценили его глубокую искренность и благородство убеждений.

В последнее время обнаружился совершенно ясный план охоты против Думы и Столыпина.

Столыпина нет, текущая действительность заволакивается какой-то серой пеленой, а на горизонте вспыхивают зарницы, и что даст нам ближайшее будущее, предугадать трудно, но теперь больше, чем когда-нибудь, нужно беречь народное представительство и в ряды народных представителей не вводить тех людей, которые своей политической деятельностью вели эту идею к гибели».