Составленный мною текст имел успех. Князь хотел печатать его тиражом в миллион экземпляров. Я был так ошарашен этим большим числом, что уговорил его, что полмиллиона будет достаточно. Так и сделали. Брошюра частично была распродана по 5 копеек за штуку, частично роздана бесплатно 14 миллионам крестьянских хозяйств, для которых она и была написана. В течение нескольких месяцев она была проглочена этой большой страной, теперь я очень досадовал, что был против выпуска миллиона экземпляров, это было бы своего рода рекордом. <…>

Благодаря выделам отдельных дворов и описанным в предыдущей главе экскурсиям крестьян, разверстание целых деревень очень быстро распространялось по всем губерниям, входящим в поле деятельности землеустроительных комиссий. Везде развитие шло крещендо, и хотя оно нарастало не везде в одинаковом темпе, однако к первой мировой войне оно захлестнуло нас (Выд. — Г. С.). Прежде чем революция положила конец всему этому, в районе действия землеустроительных комиссий было разверстано 1.402.263 двора с площадью 15.066.000 гектаров земель, или 10,5 процента крестьянских дворов в этих районах с 10,75 гектара земли в среднем на двор. Для сравнения скажу, что, согласно статистическому ежегоднику 1944 года, сельскохозяйственная площадь Дании составляет 3.173.151 гектар и разделена на 204.350 землевладений»^xlv.

Таким образом, мемуары А. А. Кофода замечательным образом восполняют пробел, образовавшийся в советский период в исследованиях о столыпинской земельной реформе. Обстоятельность и педантичность этого автора позволяет узнать настоящую историю, так называемого, Столыпинского землеустройства: от самочинного выделения крестьян на хутора, распространения разверстаний, их процессуального порядка до результатов реформ на различных этапах.

Однако в нашу задачу не входит полное и всесторонне исследование земельной реформы: это слишком специфичная и сложная тема. Мы лишь используем малоизвестные широкому кругу труды уже упомянутых нами А. В. Чаянова, А. А. Кофода, зарубежного соотечественника К. А. Кривошеина, а также современных российских исследователей – В. В. Казарезова и других, чтобы познакомить с воззрениями и аргументами просвещенных людей, признающих успех и пользу столыпинских аграрных преобразований.

МЕЖДУ ТЕМ,немалый интерес представляют оценки, которые давали реформам независимые от партийных страстей зарубежные специалисты, с напряженным интересом следившие за разворотом преобразований в России. Например, А. А. Кофод, которому поручили знакомить гостей с положением дел, вспоминал, что немецкие, английские, американские и французские ученые и журналисты приезжали поодиночке и группами. Причем, одна из самых многочисленных и представительных немецких групп состояла из 110 человек под руководством знаменитого ученого аграрника и экономиста Макса Зеринга. Любопытно, что в составе делегации были около десяти профессоров, два шефа департамента и два президента провинций. А. А. Кофоду было поручено прочитать им лекцию о землеустройстве в России. И немецкие специалисты были поражены первыми результатами российских реформ. В мемуарной литературе встречается также ссылка на реакцию зарубежных специалистов, хотя речь, видимо, идет о другой делегации:

«По словам Зеринга С. С. Оболенскому, основным выводом отчета миссии Аугагена было, что по завершении земельной реформы война с Россией будет не под силу никакой другой державе».