Характерно, что вскоре после смерти Столыпина в уже упомянутом дневнике издателя и публициста Льва Тихомирова появляются записи, свидетельствующие о крайнем смятении и раздоре в стане «правых» и «националистов» – как предвестнике грядущих осложнений и новых политических перемен. Общество обсуждало то мордобой в Русском собрании, то свару в «Союзе русского народа», то слабеющее правительство, плывшее по течению и теряющее лицо: «Там ничтожество правительства вообще поразительно. Все вспоминают Столыпина… То-то, а прежде ругали!..»^iv.

На взгляд самого Тихомирова, журналиста правого толка, «гибнущего в борьбе с равнодушием публики», в стране все катится под откос, а столица гниет в распутинском болоте. К тому же Ленские события снова всколыхнули Россию, которая забродила беспорядками и раздорами. А в войсках и среди рабочих полным ходом шла ожесточенная пропаганда:

«<…> Все может быть. Конечно, с бестрепетным сердцем и твердой рукой, – все это легко бы было разрушить в зародыше. Но при данном персонале людей вскоре, может быть, дождемся и своего 1793 года. Ведь у нас революция идет по французскому – масонскому рецепту…

Не даром Столыпина убили. Он хотя и конституционалист, но человек “прусского образца”, и по энергии характера не дал бы монарха в обиду. А теперь – людей нет, и вероятно куча прямых предателей. В народе же даже и для Вандеи нет уголка. Не Курская же губерния со своими правыми?

Несчастнейший монарх. Мне его до смерти жалко. Я лично, признаюсь, потерял всякую веру в спасение…».