К ПАМЯТНИКУ П. А. СТОЛЫПИНУ

 

Вопрос об увековечении памяти П. А. Столыпина был поставлен на повестку почти сразу после образования в 1996 году в Саратове одноименного центра. Впрочем, еще пять лет тому назад, после выхода в 1991 году, по сути, первого в России обстоятельного сборника о реформаторе («П. А. Столыпин. Жизнь и смерть») и установления постоянных связей с его потомками, идея памятника стала набирать свою силу, прорастая в местной среде.

К этому саратовцев располагали разные обстоятельства. Во-первых, как известно, этот город был прежде, в обожествленной советской властью революционной стихии, на особом счету. Саратов в XX веке основательно пророс памятниками и покрылся мемориальными досками всяким вождям и бесам революции и гражданской войны… И трудно сыскать в «красносотенном» поминальнике имя, которое так или иначе не связано с ним. Не случайно, в начале минувшего века, эпицентром русской вандеи стал провинциальный Саратов, в котором были сожжены и разграблены все имения российских дворян. Впрочем, в это смутное время пострадали не только имущие люди: случалось, вдохновленные атеистами крестьяне оскверняли деревенские церкви и вставали друг против друга, или городские пропагандисты затевали настоящий погром…

А потому по закону маятника для восстановления исторической справедливости именно здесь должен был появиться другой монумент – символ противостояния мятежной стихии и обращения России на мирный созидательный путь… Таким образом, еще в середине девяностых годов, в открытом здесь центре им. П. А. Столыпина, установка монумента была обозначена одной из первых задач. И в среде местных скульпторов и художников она скоро нашла поддержку. Например, авторитетный в Поволжье скульптор Д. Манжос первым изготовил макет монумента. Реформатор был изображен строгим, идущим к трибуне, причем, его рука прижимала папку с проектами российских реформ… А другой скульптор А. Пальмин создал замечательную миниютюру, которая могла бы украсить любой административный вестибюль или правительственный кабинет. Она была выполнена в окрашенном темным золотом гипсе, а Петр Аркадьевич был изображен сидящим в кресле. Наконец, местный художник А. Немов написал маслом картину «Неоконченный спор» – Столыпина, беседующего с Николаем II. Пожалуй, по своему замыслу и уровню воплощения ее вполне можно поставить много выше других, в том числе, известных картин. Впрочем, потом были также другие макеты, картины, эскизы, которые, увы, остались практически неизвестны подавляющему большинству. Почему — отдельная тема, к которой мы позже еще подойдем…

К установке монумента в Саратове располагала также налаженная с потомками связь. Начавшаяся еще на рубеже девяностых с письма Аркадия Петровича Столыпина (сына) — составителю сборника о самом знаменитом премьере России — эта связь распространилась затем на журналиста Дмитрия Аркадьевича (внука), а также на других потомков, проживающих ныне в Италии и США. Причем, вышеупомянутый Д. А. Столыпин, бывший в ту пору секретарем Парижского ПЕН-клуба, проявил особое участие в увековечении памяти своего деда. Например, для нового издания книги он подготовил очерк о потомках П. А. Столыпина, тем самым возбудив к ним повышенный общественный интерес. В результате к Столыпинской теме потянулись свежие силы: например, видный российский финансист и политик Б. Федоров, с которым при участии внука состоялась встреча в Москве.

Наконец, после нескольких визитов Дмитрия Аркадьевича в Саратов и возникла идея образования здесь культурного центра, которую он поддержал. В результате открытый в 1996 году первый в России культурный центр им. П. А. Столыпина поставил задачей увековечение памяти, реабилитацию имени и популяризацию идей реформатора. Таким образом был взят рубеж, открывающий перспективу для всех россиян и особенно тех, кто пытался осмыслить нашу историю не по казенным учебникам, лекциям и псведонаучным трудам…

Важным обстоятельством, дающим Саратову сильную фору по отношению к остальным городам, стало уважительное отношение – к личности русского реформатора – саратовского губернатора Д. Ф. Аяцкова. Примечательно, что Саратовский культурный центр стал также инициатором первых в России «Столыпинских чтений», которые при поддержке Союза журналистов России дважды (в 1999 и 2001 гг.) проводились в Москве.

К сожалению, все многочисленные обращения относительно памятника Столыпину – в столицу и Петербург — по всем уровням, направлениям и адресам в 90-е годы никаких результатов не дали. Разве только отняли энергию, время, да еще раз убедили, что напрасно ждать какой-либо помощи от государства, которое оседлал плотоядный бюрократический аппарат. Можно составить целую книгу из напрасных писем и обращений — снизу вверх по всей постперестроечной вертикали, а также в могучие гуманитарные фонды, столичные вузы и к видным, так сказать, деятелям культуры, которые даже не сподобились на ответ. В самом деле, ни разу (!) Москва или Питер до самого двухтысячелетнего рубежа не оказали ни малейшего содействия изданию литературы, проведению торжественных мероприятий, приему зарубежных предков Столыпина, установке ему монумента и т. д.

Впрочем, было немало потенциальных союзников, которые хотели, как говорится, «въехать в рай на чужом горбу…» Столичные издатели и режиссеры, литераторы, диссертанты и культуртрегеры — любители чужих рукописей, дармовых идей и статей… В поиске надежных единомышленников и помощников Саратовский центр охотно делился проектами, связями, документами, как правило, мало что получая взамен. Бывало, что выпущенные здесь оригинальные книги горе-союзники продавали по дуровым столичным расценкам, а наш центр еле сводил концы с концами, выживая на тощий провинциальный бюджет… А случалось, что обобрав контакты и материалы, новоявленные «столыпинцы» превращались в настоящих врагов. Впрочем, поход на столицы был не совсем безрезультатным: например, вскоре в активе местного центра образовался мощный союзник — известный московский скульптор В. Клыков, которому идея монумента Столыпину сразу пришлась по душе.

Однако в итоге, накануне приближающегося юбилея (90-летия рождения П. А. Столыпина) после нескольких пустых заходов по кругу – пришлось снова обратиться за содействием к губернатору, который и на этот раз проявил пиетет по отношению к реформатору и политическое чутье. Так идея о конкурсе на памятник П. А. Столыпину, а также издании обстоятельного жизнеописания – с орбиты проектов и намерений – твердо встало на уровень губернских задач и проблем. Правда, не обошлось без соответствующих корректив. К примеру, вместо всероссийского конкурса энергичный В. Клыков предложил свой индивидуальный проект. Конечно, в этом подходе были свои недостатки, которые могли обернуться образованием общественной фронды, зато в целом он повышал шансы на конечный успех. И вот так, не без скрипа, но закрутилась машина, которая дала надежду одним, подтянула свежие силы и обязала других.

Как бы то ни было, но памятник Столыпину в Саратове был установлен в назначенный срок в 2000 году, хотя торжество это было ограничено губернским масштабом. А дело, видимо, в том, что столицы болезненно реагировали на открытие монумента. Ведь, получалось, что провинциалы, саратовцы их обошли, а столичные деятели — при громадных ресурсах, подручных ученых и страстном желании отличиться – проморгали, прохлопали, не учли…

***

Между тем, основания и возможности были. В самом деле, как-никак с Москвой и Подмосковьем напрямую связана жизнь рода Столыпиных. Как известно, здесь жили дед и отец реформатора – именитые служивые люди, отличившиеся на разных фронтах. И сейчас при желании можно найти здесь немало памятных мест, где сам Петр Столыпин в разные годы жил или не раз побывал. Так в районе нынешнего Зеленограда (бывшее село Матушкино, а ныне станция Крюково) некогда было небольшое имение «Столыпинская», принадлежавшее Петру Аркадьевичу вплоть до 1902 г. А, например, знаменитое Средниково это, по сути, родовое столыпинское поместье, в котором прошло его детство. Кстати, теперь здесь находится «Национальный Лермонтовский центр», и можно отдать должное инициативе и предприимчивости современным потомкам Лермонтовского рода, проявившим завидную солидарность и хозяйский подход. Остается надежда на то, что здесь также отдадут должное гению П. А Столыпина, до осознания величия которого России еще надо дойти… Наконец, родной отец реформатора, Аркадий Дмитриевич, на закате жизни жил и работал в Кремле, а отец его супруги Б. А. Нейдгардт имел в самом центре столицы, кажется, сохранившийся до сих пор особняк…

Однако идея установки монумента – к тому минувшему столыпинскому юбилею – властям Москвы и Петербурга не приглянулась. Здесь, быть может, сказался ущербный столичный менталитет: на инициативы, исходящие из провинции всегда смотрели со скепсисом и фанаберией. Положение это общеизвестно, ведь Россия давно распалась на два государства — на, собственно, русских, которые выживают в провинциях, и на москвичей… Во всяком случае такое отношение ощущалось во время визита представителя Саратовского центра к заму столичного мэра в 1999 году. А между тем, масштаб фигуры предполагал, что по чину П. А. Столыпина давно пора отметить в Москве. В самом деле, каждый мало-мальски значительный персонаж здесь увековечен, а такой исключительной личности в огромной столице до сих пор не нашлось подходящего уголка…

О Петербурге особо: здесь сохранилось немало зданий, строений и мест, связанных с жизнью и деятельностью самого знаменитого главы правительства дореволюционной страны. Например, печально известная государственная дача на Аптекарском острове, Елагинский дворец и министерский дом на Фонтанке (№ 16), не раз описанный впоследствии столыпинскими детьми. Сохранился также трехэтажный особняк (на Гагаринской ул. 5), приобретенный П. А. Столыпиным для устройства семьи на случай его ухода с государственной службы. Для бывшей столицы, в которой до сих пор не появилась потребность увековечения памяти великого реформатора — на фоне открытия всевозможных центров, фондов и библиотек – это явление заслуживает критического осмысления и рождает протест. И всем убежденным что памятник Столыпину в Петербурге лишь дело времени – остается завидовать последователям и потомкам, которые до этого непременно дойдут…

Думаю, что первый памятник П. А. Столыпину также может быть восстановлен – в Киеве, на Крешатике, где он простоял пять лет до марта 1917 года. Однако об этом пока можно только мечтать. Во всяком случае положение с могилой русского реформатора, к которой прежние местные власти не проявили должного внимания на протяжении последних «постперестроечных» лет – не дает особенных оснований для оптимистичных надежд. Кажется, даже вопрос о восстановлении треснувшего мраморного креста на могиле долгое время заходил здесь в тупик…

Теоретически памятник Столыпину может быть установлен и в Гродно, где он тоже был губернатором, прежде чем получить назначение в Саратов. Тем более, что по некоторым свидетельствам перед прежним дворцом Тызенгауза (бывшим губернаторским домом) после смерти Петра Аркадьевича был установлен его небольшой бюст. Однако в ходе оборонительных боев русской армии в 1915 г. этот дворец был разрушен и сожжен артиллерийским огнем и бомбардировками кайзеровских войск. А после занятия немцами Гродно этот бюст Столыпина, по слухам, исчез. Вместе с тем, вопрос увековечения памяти бывшего главы правительства самодержавной России в нашешней республике Беларусь осложняется политическими перипетиями…

***

Особая тема – усадьба в литовском Колноберже, которое было любимым поместьем Столыпиных, ставшим последним пристанищем этой семьи.Колноберже по праву можно считать малой родиной Петра Аркадьевича и его пятерых (из шести) детей. Здесь молодой предводитель дворянства Столыпин действовал как рачительный хозяин, настоящий помещик, смотревший на землю, как на источник благоденствия и дохода семьи. Примечательно, что он превратил Колноберже в образцовое передовое хозяйство с многопольным севооборотом. Петр Аркадьевич лично следил за уходом полей и обработкой садов, за выращиванием и сбором урожая, занимался лесопосадками и молочным хозяйством. Кстати, здесь он пришел к выводу, что растениеводство на местных переувлажненных землях невыгодно по сравнению с животноводством. И время подтвердило его правоту.

Сюда, в Колноберже Столыпины перевезли часть обстановки и громадную библиотеку из прежних русских имений. Здесь много лет проводили лето родители Петра Аркадьевича, а сам он, даже будучи уже премьер-министром страны, постоянно стремился в милое его сердцу Колноберже. Наконец, отсюда прмьер-министр Столыпин уехал в августе 1911 г. в роковую поездку, на киевские торжества…

 

(с) Геннадий Сидоровнин, июнь 2010