О Ленине написано предостаточно: литература о нем исчисляется сотнями изданий на всех языках, а на собрания его сочинений, похоже, извели половину сибирской тайги… Уже в постперестроечной России о нем также вышли десятки оригинальных книг, которые открыли широкой публике эту фигуру безо всяких прикрас. Примечательно, что первым в ряду этих новых изданий оказался провинциальный сборник «Вождь, Ленин, которого мы не знали» (Саратов, 1991), вобравший около двух десятков критических очерков о революционере № 1 – материалов, большая часть которых длительное время была в России запретна. К примеру, в эту «антилениниану» наряду с «пасквилями» В. Ерофеева, В. Солоухина, Д. Штурман, а также В. Крутова и Л. Верес был включен очерк «Встречи с Лениным» – Н. Валентинова, известного ныне в России и зарубежье, как автора нескольких книг о вожде.

Любопытно, что этот энергичный сподвижник знаменитого Ильича и плодовитый литератор ни разу, ни прямо, ни косвенно в своих многочисленных мемуарах не упоминает имя Столыпина, а также событие, потрясшее Россию в 1911 году – убийство знаменитого реформатора в Киеве. Заметим, что нет ни одной мало-мальски значимой российской фигуры начала XX века, о которой бы этот «красносотенный» литератор ни припомнил в своих многочисленных мемуарах: на карандаш берется каждый, с кем он был даже мимолетно знаком, встречался, переписывался, о ком написал, с кем спорил, кого когда-то где-то заметил и, как говорится, кто рядом чихнул… Однако исключительно яркий период русской истории, прошедшей под эгидой Столыпина, получается, им оскоплен – великий государственный деятель словно вычеркнут из персонажей российской драмы. Это интересно вдвойне, поскольку именно в том же 1911 году Вольский-Самсонов-Валентинов, работавший в киевской прессе, по неизвестным ныне причинам перезжает в Москву.

Но этим не исчерпывается список странных совпадений, загадок и темных пятен нашей истории, связанной с гибелью реформатора. Оказывается, в то же самое время и в том же месте, то есть, в Киеве проживает еще один псевдоним Валентинов – Сергей Евсеевич Богров, двоюродный брат убийцы Столыпина (Дмитрия Богрова). Однако в отличие от первого – вышеупомянутого бойкого публициста, рассорившегося (по его утверждениям!) с вождем в «пух и прах» – Сергей Богров получает псведоним Валентинова от самого Ильича, которого, судя по некоторым сведениям, также навещал в Женеве в 1904 году. Кстати, своей партийной кличкой этот активный участник киевских беспорядков обязан своей родственнице петербургской социал-демократке Валентине Львовне Богровой, хорошо знакомой с Лениным и Крупской, а также с Максимом Горьким и т.д. Заметим, что в переполохе, поднявшемся в Киеве после рокового выстрела в театре и смерти премьера, оба Валентинова остались вне зоны обстоятельного расследования: в полицейских протоколах их имен попросту нет…

Таинственные обстоятельства убийства Столыпина неоднократно описаны в российской и зарубежной печати. Например, в нашем обстоятельном жизнеописании «П. А. Столыпин. Жизнь за Отечество» (640 стр., св. 100 ил.), вышедшем сначала в Саратове, переизданном далее в столичной «Терре», а следом, в издательстве «Поколение». К сожалению, в результате использования зарубежных источников при воспроизведении всех версий убийства премьера возникли разночтения, неясности и т.д., а потому некоторые фрагменты этого мортиролога требуют уточнений. И в первую очередь это касается выпавших из поля зрения царской охранки двух лично знакомых вождю российских социал-демократов Валентиновых, роль которых в киевской драме совершенно не изучена до сих пор. Эти неожиданно открывшиеся обстоятельства будут изложены в новой версии вышеупомянутой книги, а также на сайте Европейского столыпинского инфоцентра (www.petrstolypin.de), открывшегося в минувшем году в ФРГ.

Таким образом, несмотря на обилие выходящих последнее время о реформаторе книг его жизнь и тем более смерть еще таят много вопросов. И быть может, это весомая причина того, что трагичная фигура русской истории до сих пор подвергается остракизму, а политические взгляды Столыпина подаются публицистами и учеными «ленинской школы» пристрастно и субъективно – в призме официальной идеологии СССР. «Вешатель», «погромщик», «царский сатрап» – эти эпитеты, запущенные Лениным и Ко., казалось, были усвоены в нашем государстве навечно.

Вместе с тем последнее время все чаще им вопреки к этой личности обращается взор государственных и общественных деятелей, политиков и ученых, самых разных людей. Как известно, в Москве П.А. Столыпину установлен теперь монумент, о нем снимаются фильмы, издается литература, в обществе снова обсуждаются положения его знаменитых реформ. Идеи Столыпина, опыт его преобразований пытаются ныне осмыслить и даже использовать вновь. И столетие начала знаменитых реформ, которое широко отмечалось в России – весомый повод к тому, чтобы обратиться к авторитету человека, положившего за Отечество жизнь…

***

Большие надежды на коренное переустройство России, как “аграрной державы”, Столыпин возлагал на освобождение крестьян от общины, рациональное землеустройство и развитие хуторского хозяйства.Для этого жесткими мерами покончив с террором, русский премьер принялся за проведение в жизнь грандиозных реформ, благодаря которым страна за короткие сроки достигла ошеломляющих результатов. Например, урожайность земель была увеличена в среднем на треть, в том числе за счет освоения восточных территорий страны, и Россия стала лидировать на мировом рынке зерна. Вскоре русский рубль стал твердой конвертируемой валютой, причем вся денежная масса обеспечивалась золотым запасом страны (американские доллары и французские франки в тот период были обеспечены лишь наполовину!). В Россию за опытом двинулись зарубежные специалисты: англичане, американцы, немцы, французы. Причем, самая представительная из делегаций – Германская правительственная комиссия (около 100 специалистов), возглавляемая профессором Аугагеном, изучив ход столыпинских реформ, пришла к выводу, что в течение ближайших десяти лет Россия превратится в сильнейшую мировую державу. Таким образом, начинал сбываться прогноз о будущем России Дмитрия Менделеева, в свое время отметившего замечательные познания своего ученика, выпускника Петербургского университета Петра Столыпина…

Глубокие преобразования происходили практически во всех сферах государственной жизни – невиданными ранее темпами стали развиваться промышленность, дорожное строительство, транспорт. Страна собиралась с силами, осваивая восточные сибирские и азиатские земли, и вовлекая в этот процесс миллионы людей. В то же самое время положительные перемены происходили в военном строительстве, законотворчестве, судебном производстве, в науке, образовании, культуре и духовной жизни многонационального государства. Вместе с тем, курс, взятый на формирование правового государства постепенно ослаблял оппозицию, лишая главных ее козырей…

Самого пристального внимания заслуживает и внешняя политика России при П. Столыпине, который считал, что страна самым естественным образом решит свои внешнеполитические проблемы, если обратит всю энергию на решение внутренних мирных задач. Он не без основания полагал, что с сильной, богатой и умиротворенной державой остальные вынуждены будут считаться и большинство «внешних» проблем сами собой отпадут.

Примечательно, что гарантом благополучия для страны и для мира в Европе Петр Столыпин считал дружественные отношения между Германией и Россией, и делал все для того, чтобы их сохранить. Так, например, наперекор многим влиятельным лицам в окружении российского императора Николая-II, он не позволил весной 1909 г. втянуть страну в Балканский конфликт. И «партия войны», мечтавшая взять реванш за позор Цусимы и поражение в Русско-Японской войне была вынуждена тогда отступить…

Стоит также напомнить, что руководимое Столыпиным правительство стало инициатором создания в Гааге Международного трибунала для разрешения мирным путем недоразумений между отдельными государствами – идеи, которая, не встретила поначалу сочувствия со стороны некоторых больших государств. Между тем упорный премьер в мае 1911 г. разработал предварительный план создания Международного парламента, в который должны были войти все без исключения и большие, и малые государства. Пребывать этот межгосударственный орган по замыслу должен был в одной из небольших стран Европы. В 1911 году (перед самой смертью), П. Столыпин от имени российского Императора намечал отправку главам всех государств особого меморандума, в котором содержалась просьба высказать свои соображения по существу организации Международного правительства. В нем указывалось на значение сохранения мира, ограничения средств на вооружение, совместного разрешения международных проблем, а также экономических задач. Подчеркивалось, что войны – при развитии современной науки и техники – могут привести к неисчислимым бедствиям и потерям, и что, в конце концов, все воюющие государства могут оказаться в положении побежденных…

Заметим, что у этой инициативы были серьезные шансы на определенный успех, ведь, твердый и прозорливый глава русского правительства пользовался авторитетом у европейских монархов, дипломатов, политиков. Не случайно с ним не раз добивался встречи и последний император Германии Вильгельм-II, который однажды даже пытался на свой быстроходной яхте настигнуть Столыпина, совершающего морское путешествие. Однако русский премьер тогда ускользнул от встречи в финляндские шхеры, не желая вызвать ревности русского императора… Когда же встреча их состоялась (на царской яхте “Штандарт” летом 1909 г.), то они проговорили непрерывно два часа. Причем германский император совершенно забыл про сидевшую от него по левую руку свою родственницу, русскую императрицу, которая из-за этого невнимания обиделась на него. А Вильгельм-II после той памятной встречи сказал: “Если бы у нас была такая голова, как Столыпин, то Германия поднялась бы на недосягаемую высоту”…

Примечательно, что убежденный монархист Петр Столыпин хорошо сознавал значение и роль народного представительства, которое может взять на себя главную ношу – управления и развития государства, превращения его в правовое, где восторжествует справедливость, закон. Вместе с тем премьер настойчиво предлагал императору меры по урегулированию пресловутого «еврейского вопроса», который не без основания считал взрывоопасным для еще неоправившейся после последних грозных событий страны. Он полагал, что без шагов правительства к решению этой проблемы, еврейская молодежь будет постоянно пополнять ряды противников самодержавия. Император, как ныне известно, от превентивных мер отказался, однако время в полной мере подтвердило столыпинскую правоту…

Драматизм главы правительства и в целом России заключался в чрезвычайном накале страстей и невозможности примирения между апологетами самодержавия и сторонниками коренной ломки традиционного политического уклада страны. Однако не раз вступая в схватку с «правыми» и «левыми» силами, затрудняющими мирный ход российских реформ, премьер, даже впадая в немилость монарха, твердо держал руль государственного корабля, направляя его в «тихую гавань». Его девиз был: «Дайте России двадцать лет покоя!»… Казалось бы, какое значение имеют теперь взгляды «русского Бисмарка», как именовали мужественного премьера России?! Ленивое интеллигентское миросозерцание охотно приняло известный тезис “история не знает сослагательного наклонения”, а также заемную мудрость о том, что “история учит только тому, что она ничему не учит”… А между тем сам Столыпин, хорошо сознавая значение национальной интеллигенции, считал, что ее естественная обязанность, долг – внимать урокам истории, быть у народа мудрым наставником и добрым поводырем. В противном случае, образованный люд может довести свой народ до беды…

Актуальность воззрений и подходов знаменитого реформатора к вопросам государственной жизни подтверждается и его бескомпромиссной борьбой с российскими казнокрадами. Не секрет, что многие интриги вокруг главы правительства плели влиятельные казнокрады, попавшие под молох сенаторских ревизий, которые обрушил на них неподкупный и бесстрашный премьер. Таким образом, получается, что опыт столыпинских преобразований и устремлений по–прежнему интересен и важен для всех…

Придет время и Столыпин станет для всех россиян замечательным образцом государственного человека, поставившего свой интеллект на пользу Отечеству. Его воля, ум и бесстрашие перед левой стихией закрывали революционную перспективу страны, вынуждая вождей Интернационала прозябать в эмиграции или скрываться в подполье. Пока П. Столыпин был в силе, ни Ленин, ни Троцкий не помышляли о возвращении в Россию, в которой им хотелось разжечь “пожар мировой революции”. В политический эмиграции царили тогда смятение и разброд, от безысходности даже отравились Лафарги. И вероятно, Ленин навсегда бы остался лишь теоретиком-полемистом, известным узкому кругу людей, а боевик Сталин пропал бы в ссылках и тюрьмах, если бы не смерть Столыпина, которая давала революции шанс. Таким образом, выстрел двойного агента Д. Богрова, сразивший премьера в Киевском драмтеатре, стал роковым для России, которая вскоре двинулась по кровавому кругу…

Показательно, что правоту премьер-министра Столыпина признали после революции многие его оппоненты, критики и враги. Покаялись даже влиятельные кадеты, фракция которых в Думских баталиях была для реформатора главным врагом. Мало того, при ближайшем знакомстве с трудами его главного антипода оказывается, что сквозь брань и полемическую риторику Ульянова-Ленина также пробивается признание возможного успеха реформ. И теперь, век спустя, многими сознается, что Петр Столыпин, говоривший, что встречает каждый свой день, как последний, был для империи искупительной жертвой, которую, недальновидная высшая власть попросту не смогла принять в расчет и оценить. И как знать, быть может, в Ипатьевском заточении последний русский самодержец думал о попавшем в его опалу верном слуге, который, рискуя собственной жизнью, выводил Россию на оперативный простор.